Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что одной из главных характеристик любой подлодки является малозаметность. Этот параметр находится в непосредственной зависимости от того, на какую глубину может погрузиться подводная лодка. Помимо того, что на глубине машину труднее заметить, ей проще нанести неожиданный удар по противнику.

Как погружается подлодка?

С тех пор, как люди начали строить первые субмарины, прошло много времени, а возможности таких аппаратов существенно выросли. Например, во времена Второй мировой войны субмарины плавали на глубине в 100-150 м. В наши дни этот показатель может увеличиваться до 3-5 раз.

Когда подлодка находится на поверхности воды, то она не сильно отличается от обыкновенного судна, за исключением внешнего вида. Начать погружение удается, когда в специальные цистерны начинает поступать вода, играющая роль балласта. Эти цистерны находятся между легкой и прочной обшивками конструкции.

Соответственно, для того, чтобы субмарина поднялась на поверхность, необходимо произвести обратный процесс, т.е. избавиться от балласта. Для опустошения цистерн применяется сильный поток сжатого воздуха.

Что влияет на глубину погружения?

Глубину погружения принято характеризовать параметрами рабочей и предельной глубин. Как нетрудно догадаться, в первом случае имеется в виду глубина, на которую субмарина может заходить без трудностей, причем это допустимо весь период эксплуатации. Предельной глубиной обозначается точка, погружение ниже которой может привести к тому, что корпус субмарины начнет разрушаться. Чаще всего, подводная лодка отправляется на предельную глубину сразу после того, как ее спустили на воду. Это делается для проверки надежности всех систем. Стоит также отметить, что показатель максимальной глубины индивидуален для разных типов субмарин.

Не обошлось и без рекордных достижений в этой сфере. Касательно максимальной глубины погружения, лучшее достижение принадлежит АПЛ «Комсомолец», которая в 85-м году прошлого века погрузилась до отметки в 1030 м. Через несколько лет эта субмарина из-за внезапного пожара затонула в акватории норвежского моря.

Перспективность отечественных подлодок

За последние несколько лет на вооружение ВМФ России поступило несколько современных субмарин. Можно выделить следующие АПЛ:

• «Северодвинск» с рабочей и предельной глубинами в 520 и 600 м соответственно,
• «Александр Невский» с рабочей и предельной глубинами в 400 и 480 м соответственно.

Стоит сказать, что в условиях современного мира показатель максимального погружения уже не является столь принципиальным. Куда важнее сейчас создать субмарины, издающие как можно меньший шум в процессе работы.

Дышите глубже: человек спускается на глубину, недоступную атомным подводным лодкам.

Роман Фишман

Мы живем на планете воды, но земные океаны знаем хуже, чем некоторые космические тела. Больше половины поверхности Марса артографировано с разрешением около 20 м — и только 10−15% океанского дна изучены при разрешении хотя бы 100 м. На Луне побывало 12 человек, на дне Марианской впадины — трое, и все они не смели и носа высунуть из сверхпрочных батискафов.

Погружаемся

Главная сложность в освоении Мирового океана — это давление: на каждые 10 м глубины оно увеличивается еще на одну атмосферу. Когда счет доходит до тысяч метров и сотен атмосфер, меняется все. Жидкости текут иначе, необычно ведут себя газы… Аппараты, способные выдержать эти условия, остаются штучным продуктом, и даже самые современные субмарины на такое давление не рассчитаны. Предельная глубина погружения новейших АПЛ проекта 955 «Борей» составляет всего 480 м.

Водолазов, спускающихся на сотни метров, уважительно зовут акванавтами, сравнивая их с покорителями космоса. Но бездна морей по‑своему опаснее космического вакуума. Случись что, работающий на МКС экипаж сможет перейти в пристыкованный корабль и через несколько часов окажется на поверхности Земли. Водолазам этот путь закрыт: чтобы эвакуироваться с глубины, могут потребоваться недели. И срок этот не сократить ни при каких обстоятельствах.

Впрочем, на глубину существует и альтернативный путь. Вместо того чтобы создавать все более прочные корпуса, можно отправить туда… живых водолазов. Рекорд давления, перенесенного испытателями в лаборатории, почти вдвое превышает способности подлодок. Тут нет ничего невероятного: клетки всех живых организмов заполнены той же водой, которая свободно передает давление во всех направлениях.

Клетки не противостоят водному столбу, как твердые корпуса субмарин, они компенсируют внешнее давление внутренним. Недаром обитатели «черных курильщиков», включая круглых червей и креветок, прекрасно себя чувствуют на многокилометровой глубине океанского дна. Некоторые виды бактерий неплохо переносят даже тысячи атмосфер. Человек здесь не исключение — с той лишь разницей, что ему нужен воздух.

Под поверхностью

Кислород Дыхательные трубки из тростника были известны еще могиканам Фенимора Купера. Сегодня на смену полым стеблям растений пришли трубки из пластика, «анатомической формы» и с удобными загубниками. Однако эффективности им это не прибавило: мешают законы физики и биологии.

Уже на метровой глубине давление на грудную клетку поднимается до 1,1 атм — к самому воздуху прибавляется 0,1 атм водного столба. Дыхание здесь требует заметного усилия межреберных мышц, и справиться с этим могут только тренированные атлеты. При этом даже их сил хватит ненадолго и максимум на 4−5 м глубины, а новичкам тяжело дается дыхание и на полуметре. Вдобавок чем длиннее трубка, тем больше воздуха содержится в ней самой. «Рабочий» дыхательный объем легких составляет в среднем 500 мл, и после каждого выдоха часть отработанного воздуха остается в трубке. Каждый вдох приносит все меньше кислорода и все больше углекислого газа.

Чтобы доставлять свежий воздух, требуется принудительная вентиляция. Нагнетая газ под повышенным давлением, можно облегчить работу мускулам грудной клетки. Такой подход применяется уже не одно столетие. Ручные насосы известны водолазам с XVII века, а в середине XIX века английские строители, возводившие подводные фундаменты для опор мостов, уже подолгу трудились в атмосфере сжатого воздуха. Для работ использовались толстостенные, открытые снизу подводные камеры, в которых поддерживали высокое давление. То есть кессоны.

Глубже 10 м

Азот Во время работы в самих кессонах никаких проблем не возникало. Но вот при возвращении на поверхность у строителей часто развивались симптомы, которые французские физиологи Поль и Ваттель описали в 1854 году как On ne paie qu’en sortant — «расплата на выходе». Это мог быть сильный зуд кожи или головокружение, боли в суставах и мышцах. В самых тяжелых случаях развивались параличи, наступала потеря сознания, а затем и гибель.

Чтобы отправиться на глубину без каких-либо сложностей, связанных с экстремальным давлением, можно использовать сверхпрочные скафандры. Это чрезвычайно сложные системы, выдерживающие погружение на сотни метров и сохраняющие внутри комфортное давление в 1 атм. Правда, они весьма дороги: например, цена недавно представленного скафандра канадской фирмы Nuytco Research Ltd. EXOSUIT составляет около миллиона долларов.

Проблема в том, что количество растворенного в жидкости газа прямо зависит от давления над ней. Это касается и воздуха, который содержит около 21% кислорода и 78% азота (прочими газами — углекислым, неоном, гелием, метаном, водородом и т. д. — можно пренебречь: их содержание не превышает 1%). Если кислород быстро усваивается, то азот просто насыщает кровь и другие ткани: при повышении давления на 1 атм в организме растворяется дополнительно около 1 л азота.

При быстром снижении давления избыток газа начинает выделяться бурно, иногда вспениваясь, как вскрытая бутылка шампанского. Появляющиеся пузырьки могут физически деформировать ткани, закупоривать сосуды и лишать их снабжения кровью, приводя к самым разнообразным и часто тяжелым симптомам. По счастью, физиологи разобрались с этим механизмом довольно быстро, и уже в 1890-х годах декомпрессионную болезнь удавалось предотвратить, применяя постепенное и осторожное снижение давления до нормы — так, чтобы азот выходил из организма постепенно, а кровь и другие жидкости не «закипали».

В начале ХХ века английский исследователь Джон Холдейн составил детальные таблицы с рекомендациями по оптимальным режимам спуска и подъема, компрессии и декомпрессии. Экспериментируя с животными, а затем и с людьми — в том числе с самим собой и своими близкими, — Холдейн выяснил, что максимальная безопасная глубина, не требующая декомпрессии, составляет около 10 м, а при длительном погружении — и того меньше. Возвращение с глубины должно производиться поэтапно и не спеша, чтобы дать азоту время высвободиться, зато спускаться лучше довольно быстро, сокращая время поступления избыточного газа в ткани организма. Людям открылись новые пределы глубины.

Глубже 40 м

Гелий Борьба с глубиной напоминает гонку вооружений. Найдя способ преодолеть очередное препятствие, люди делали еще несколько шагов — и встречали новую преграду. Так, следом за кессонной болезнью открылась напасть, которую дайверы почти любовно зовут «азотной белочкой». Дело в том, что в гипербарических условиях этот инертный газ начинает действовать не хуже крепкого алкоголя. В 1940-х опьяняющий эффект азота изучал другой Джон Холдейн, сын «того самого». Опасные эксперименты отца его ничуть не смущали, и он продолжил суровые опыты на себе и коллегах. «У одного из наших испытуемых произошел разрыв легкого, — фиксировал ученый в журнале, — но сейчас он поправляется».

Несмотря на все исследования, механизм азотного опьянения детально не установлен — впрочем, то же можно сказать и о действии обычного алкоголя. И тот и другой нарушают нормальную передачу сигналов в синапсах нервных клеток, а возможно, даже меняют проницаемость клеточных мембран, превращая ионообменные процессы на поверхностях нейронов в полный хаос. Внешне то и другое проявляется тоже схожим образом. Водолаз, «словивший азотную белочку», теряет контроль над собой. Он может впасть в панику и перерезать шланги или, наоборот, увлечься пересказом анекдотов стае веселых акул.

Наркотическим действием обладают и другие инертные газы, причем чем тяжелее их молекулы, тем меньшее давление требуется для того, чтобы этот эффект проявился. Например, ксенон анестезирует и при обычных условиях, а более легкий аргон — только при нескольких атмосферах. Впрочем, эти проявления глубоко индивидуальны, и некоторые люди, погружаясь, ощущают азотное опьянение намного раньше других.

Избавиться от анестезирующего действия азота можно, снизив его поступление в организм. Так работают дыхательные смеси нитроксы, содержащие увеличенную (иногда до 36%) долю кислорода и, соответственно, пониженное количество азота. Еще заманчивее было бы перейти на чистый кислород. Ведь это позволило бы вчетверо уменьшить объем дыхательных баллонов или вчетверо увеличить время работы с ними. Однако кислород — элемент активный, и при длительном вдыхании — токсичный, особенно под давлением.

Чистый кислород вызывает опьянение и эйфорию, ведет к повреждению мембран в клетках дыхательных путей. При этом нехватка свободного (восстановленного) гемоглобина затрудняет выведение углекислого газа, приводит к гиперкапнии и метаболическому ацидозу, запуская физиологические реакции гипоксии. Человек задыхается, несмотря на то что кислорода его организму вполне достаточно. Как установил тот же Холдейн-младший, уже при давлении в 7 атм дышать чистым кислородом можно не дольше нескольких минут, после чего начинаются нарушения дыхания, конвульсии — все то, что на дайверском сленге называется коротким словом «блэкаут».

Жидкостное дыхание

Пока еще полуфантастический подход к покорению глубины состоит в использовании веществ, способных взять на себя доставку газов вместо воздуха — например, заменителя плазмы крови перфторана. В теории, легкие можно заполнить этой голубоватой жидкостью и, насыщая кислородом, прокачивать ее насосами, обеспечивая дыхание вообще без газовой смеси. Впрочем, этот метод остается глубоко экспериментальным, многие специалисты считают его и вовсе тупиковым, а, например, в США применение перфторана официально запрещено.

Поэтому парциальное давление кислорода при дыхании на глубине поддерживается даже ниже обычного, а азот заменяют на безопасный и не вызывающий эйфории газ. Лучше других подошел бы легкий водород, если б не его взрывоопасность в смеси с кислородом. В итоге водород используется редко, а обычным заменителем азота в смеси стал второй по легкости газ, гелий. На его основе производят кислородно-гелиевые или кислородно-гелиево-азотные дыхательные смеси — гелиоксы и тримиксы.

Глубже 80 м

Сложные смеси Здесь стоит сказать, что компрессия и декомпрессия при давлениях в десятки и сотни атмосфер затягивается надолго. Настолько, что делает работу промышленных водолазов — например, при обслуживании морских нефтедобывающих платформ — малоэффективной. Время, проведенное на глубине, становится куда короче, чем долгие спуски и подъемы. Уже полчаса на 60 м выливаются в более чем часовую декомпрессию. После получаса на 160 м для возвращения понадобится больше 25 часов — а ведь водолазам приходится спускаться и ниже.

Поэтому уже несколько десятилетий для этих целей используют глубоководные барокамеры. Люди живут в них порой целыми неделями, работая посменно и совершая экскурсии наружу через шлюзовой отсек: давление дыхательной смеси в «жилище» поддерживается равным давлению водной среды вокруг. И хотя декомпрессия при подъеме со 100 м занимает около четырех суток, а с 300 м — больше недели, приличный срок работы на глубине делает эти потери времени вполне оправданными.

Методы длительного пребывания в среде с повышенным давлением прорабатывались с середины ХХ века. Большие гипербарические комплексы позволили создавать нужное давление в лабораторных условиях, и отважные испытатели того времени устанавливали один рекорд за другим, постепенно переходя и в море. В 1962 году Роберт Стенюи провел 26 часов на глубине 61 м, став первым акванавтом, а тремя годами позже шестеро французов, дыша тримиксом, прожили на глубине 100 м почти три недели.

Здесь начались новые проблемы, связанные с длительным пребыванием людей в изоляции и в изнурительно некомфортной обстановке. Из-за высокой теплопроводности гелия водолазы теряют тепло с каждым выдохом газовой смеси, и в их «доме» приходится поддерживать стабильно жаркую атмосферу — около 30 °C, а вода создает высокую влажность. Кроме того, низкая плотность гелия меняет тембр голоса, серьезно затрудняя общение. Но даже все эти трудности вместе взятые не поставили бы предел нашим приключениям в гипербарическом мире. Есть ограничения и поважнее.

Глубже 600 м

Предел В лабораторных экспериментах отдельные нейроны, растущие «в пробирке», плохо переносят экстремально высокое давление, демонстрируя беспорядочную гипервозбудимость. Похоже, что при этом заметно меняются свойства липидов клеточных мембран, так что противостоять этим эффектам невозможно. Результат можно наблюдать и в нервной системе человека под огромным давлением. Он начинает то и дело «отключаться», впадая в кратковременные периоды сна или ступора. Восприятие затрудняется, тело охватывает тремор, начинается паника: развивается нервный синдром высокого давления (НСВД), обусловленный самой физиологией нейронов.

Помимо легких, в организме есть и другие полости, содержащие воздух. Но они сообщаются с окружающей средой очень тонкими каналами, и давление в них выравнивается далеко не моментально. Например, полости среднего уха соединяются с носоглоткой лишь узкой евстахиевой трубой, которая к тому же часто забивается слизью. Связанные с этим неудобства знакомы многим пассажирам самолетов, которым приходится, плотно закрыв нос и рот, резко выдохнуть, уравнивая давление уха и внешней среды. Водолазы тоже применяют такое «продувание», а при насморке стараются вовсе не погружаться.

Добавление к кислородно-гелиевой смеси небольших (до 9%) количеств азота позволяет несколько ослабить эти эффекты. Поэтому рекордные погружения на гелиоксе достигают планки 200−250 м, а на азотсодержащем тримиксе — около 450 м в открытом море и 600 м в компрессионной камере. Законодателями в этой области стали — и до сих пор остаются — французские акванавты. Чередование воздуха, сложных дыхательных смесей, хитрых режимов погружения и декомпрессии еще в 1970-х позволило водолазам преодолеть планку в 700 м глубины, а созданную учениками Жака Кусто компанию COMEX сделало мировым лидером в водолазном обслуживании морских нефтедобывающих платформ. Детали этих операций остаются военной и коммерческой тайной, поэтому исследователи других стран пытаются догнать французов, двигаясь своими путями.

Пытаясь опуститься глубже, советские физиологи изучали возможность замены гелия более тяжелыми газами, например неоном. Эксперименты по имитации погружения на 400 м в кислородно-неоновой атмосфере проводились в гипербарическом комплексе московского Института медико-биологических проблем (ИМБП) РАН и в секретном «подводном» НИИ-40 Министерства обороны, а также в НИИ Океанологии им. Ширшова. Однако тяжесть неона продемонстрировала свою обратную сторону.

Можно подсчитать, что уже при давлении 35 атм плотность кислородно-неоновой смеси равна плотности кислородно-гелиевой примерно при 150 атм. А дальше — больше: наши воздухоносные пути просто не приспособлены для «прокачивания» такой густой среды. Испытатели ИМБП сообщали, что, когда легкие и бронхи работают со столь плотной смесью, возникает странное и тяжелое ощущение, «будто ты не дышишь, а пьешь воздух». В бодрствующем состоянии опытные водолазы еще способны с этим справиться, но в периоды сна — а на такую глубину не добраться, не потратив долгие дни на спуск и подъем — они то и дело просыпаются от панического ощущения удушья. И хотя военным акванавтам из НИИ-40 удалось достичь 450-метровой планки и получить заслуженные медали Героев Советского Союза, принципиально это вопроса не решило.

Новые рекорды погружения еще могут быть поставлены, но мы, видимо, подобрались к последней границе. Невыносимая плотность дыхательной смеси, с одной стороны, и нервный синдром высоких давлений — с другой, видимо, ставят окончательный предел путешествиям человека под экстремальным давлением.

Наш эксперт - кандидат медицинских наук, заведующий отделением ГБО РНЦХ РАМН, заведующий кафедрой ГБО РМАПО МЗ РФ Владимир Родионов .

Кто на новенького?

Зачастую решение нырнуть на глубину к туристам приходит спонтанно. Например, когда они оказываются в городе, чтобы купить сувениры, и к ним подходят улыбчивые продавцы подводных экскурсий и предлагают осуществить незабываемое путешествие в морские глубины по смешным ценам. Однако покупать сертификат на погружение в случайной экскурсионной лавочке - большая ошибка. Нормальные дайвинг-центры (которые относятся к наиболее известным дайверским ассоциациям - PADI, PDA, CMAS) с такими посредниками не связываются. Низкая цена экскурсии тоже должна насторожить. Третий момент - при заключении договора требуется заполнить специальную анкету, позволяющую выяснить, нет ли у человека каких-то заболеваний, при которых погружение может быть опасным (в первую очередь это касается всех острых недугов и большинства тяжелых хронических заболеваний, особенно легочных и сердечно-сосудистых патологий, а также врожденных пороков сердца).

Первое погружение по всем правилам должно проходить в так называемой «закрытой» воде: бассейне или бухте, а не в море («открытой» воде). Также есть четкое правило безопасности для новичков: максимум два клиента на одного инструктора. На деле же все зачастую происходит совсем не так: туристов сразу вывозят в море, при этом бот бывает переполнен, не редкость, когда на 10 неопытных дайверов - всего 1-2 инструктора.

Не зная броду, не суйся в воду

Погружаться в первый раз разрешено на глубину не более 10-12 метров, поэтому места для дайвинга в нормальных центрах выбирают очень тщательно и так, чтобы там не было никаких подводных течений. У новичков при погружении на глубину больше 40 метров частенько проявляется наркотическое действие азота (так называемое «глубинное опьянение»). Возникшая эйфория часто толкает их на неадекватное поведение и, в частности, заставляет всплывать резко, без остановки. А делать этого нельзя ни в коем случае.

При всплытии даже с небольшой глубины важно не превышать скорость подъема 10-18 м в минуту. Если нарушить режим декомпрессии (то есть всплытия), может развиться декомпрессионная (или кессонная) болезнь. Суть ее вот в чем. По мере погружения в кровь дайвера проникает азот и растворяется там. А при быстром всплытии (под большим давлением и при значительном потреблении воздуха) этот газ не успевает выводиться из организма. В итоге в крови и тканях образуются пузырьки, разрушающе действующие на организм. При легкой степени кессонной болезни чаще всего возникают боли в суставах и мышцах, чувство тяжести в сердце, повышенной усталости. При тяжелых формах возможны поражения легочной ткани, параличи и другие неврологические нарушения, вплоть до летального исхода.

Виноваты французы

Кессонная болезнь называется так по аналогии с изобретением французского ученого Триже, который в 1839 году запатентовал кессон (ящик) для строительства опор мостов. С этого времени люди смогли относительно долго находиться в условиях повышенного давления. Сразу после этого изобретения множество кессонных рабочих умирали от декомпрессионной болезни. Но этот недуг был известен и раньше, еще задолго до изобретения кессона и скафандра, правда, его последствия были менее тяжелыми, так как люди без специальной техники не могли очень долго находиться под водой. Но тем не менее с давних пор японские ныряльщицы ама страдали заболеванием таравана (с 30 лет несчастные женщины отмечали у себя шаткость походки, тремор рук, нарушение памяти). Недуг связывают с гипоксией и образованием газовых пузырьков в центральной нервной системе при систематических ныряниях.

Интенсивность газообразования зависит не только от режима всплытия, но и от индивидуальной устойчивости человека к декомпрессионной болезни. Риск развития недуга прямо пропорционален времени, проведенному под водой и на глубине. Так, при 6‑часовом пребывании на глубине 7-8 м и быстром всплытии заболевают 5% людей; с 16 м - каждый второй; с глубины 24 м - практически каждый человек.

И молимся, чтобы страховка не подвела

Чтобы погружение было успешным, дайвер должен не только заранее продумать выбор режима всплытия (и точно соблюдать его под водой), но и быть на тот момент абсолютно здоровым, отдохнувшим. Также он не должен курить и принимать алкоголь и лекарства (особенно транквилизаторы) ни до, ни после всплытия. Первое время надо также избегать тяжелой физической нагрузки - например, не стоит идти вечером заниматься в тренажерный зал.

Также опасно летать самолетом ранее чем через сутки после погружения (и через 72 часа после многократных погружений в течение одного дня). Это усугубляет развитие декомпрессионной болезни.

На всякий случай нужно узнать, где находится ближайшая рекомпрессионная барокамера, которая необходима для лечения кессонной болезни. Но поскольку 1 час работы этой установки стоит от $700 до 2500, а при тяжелых формах болезни может понадобиться непрерывное лечение в течение нескольких суток, то оптимальный выход для человека, планирующего занятия дайвингом, - приобрести специальную медицинскую страховку. На срок до 20 дней ее стоимость будет около 30 евро, а на год она обойдется примерно в сотню евро.

Дышите глубже!

Если у пострадавшего развилась кессонная болезнь, лучше приступать к лечению как можно раньше, а не ждать до приезда на родину. Тем более что специальных рекомпрессионных барокамер, в которых можно устанавливать особый режим, в обычных российских медицинских учреждениях сегодня, к сожалению, нет. Последний раз такая барокамера работала в РНЦХ РАМН в 90‑х годах, но в связи с большой дороговизной ее использования она уже не функционирует.

Поэтому такие больные могут лечиться только в кислородных барокамерах. Метод гипербарической оксигенотерапии (ГБО) - не самый эффективный в таком случае, но это лучше, чем ничего.

Погружением подводной лодки назы­вается переход ее из надводного положения в подвод­ное или изменение глубины погружения с меньшей на большую.

Переход подводной лодки из надводного положения в подводное производится заполнением цистерн главного балласта, а изменение глубины погружения с меньшей на большую, как правило, ходом и горизонтальными рулями.

Погружение подводной лодки в два этапа принято называть обычным погружением. Оно произво­дится:

При вывеске;

При дифферентовке в районах, стесненных для ма­неврирования в подводном положении;

С учебными целями, а также по усмотрению коман­дира подводной лодки.

При обычном погружении заполняются сначала конце­вые цистерны главного балласта, затем средней группы при незаполненной цистерне быстрого погружения.

Перед погружением на подводной лодке осушаются трюмы, вентилируются отсеки и аккумуляторная батарея, готовится к погружению мостик, а при подходе к точке погружения стопорится ход и продувается цистерна бы­строго погружения. Погружение предваряется командой командира пл «Все вниз. По местам стоять, к погруже­нию». Личный состав занимает места согласно расписанию по погружению, закрывает забортные отверстия и готовит системы пл для плавания под водой. Главный командный пункт переводится с мостика в центральный пост или в боевую рубку. Наблюдение за горизонтом ведется через перископ и с помощью радиотехнических средств. Затем заполняются цистерны главного балласта носовой и кор­мовой (концевых) групп, причем вентиляция кормовой группы открывается на 1-2 секунды раньше носовой, и подводная лодка переходит в позиционное положение.

В позиционном положении проверяется заполнение во­дой осушительной магистрали и незаряженных торпедных аппаратов, осматриваются отсеки для установления ка­чества герметизации прочного корпуса. Крен и дифферент подводной лодки приводятся к нулю.

После выполнения перечисленных действий заполня­ются цистерны главного балласта средней группы. Клапа­ны вентиляции этих цистерн закрываются на глубине 5-7 м. Если подводная лодка с началом заполнения сред­ней группы начнет быстро погружаться, следует немед­ленно закрыть клапаны вентиляции цистерн средней груп­пы, продуть «среднюю», пустить насос на откачивание воды из уравнительной цистерны за борт и всплыть в по­зиционное положение, после чего установить и устранить причину провала подводной лодки. Лишь после этого повторить погружение. Если с заполнением средней груп­пы подводная лодка не погружается, она считается «лег­кой». В этом случае погашение положительной плавуче­сти производится приемом воды из-за борта в уравни­тельную цистерну. С приходом подводной лодки на глу­бину не более перископной закрываются клапаны венти­ляции всех цистерн главного балласта.

Обычное погружение на ходу

Прибыв в точку погружения и перейдя на необходи­мый режим движения, командир подводной лодки коман­дует: «Все вниз. По местам стоять, к погружению». При исполнении этой команды осуществляются те же действия и в том же порядке, что и при погружении без хода. После команды «Заполнить среднюю» командир прика­зывает: «Погружаться на столько-то метров, дифферент столько-то градусов». При погружении на безопасную или большую глубину не рекомендуется создавать диф­ферент более 5-7°.

При погружении на ровном киле заполнение цистерн главного балласта будет более равномерным. При этом горизонтальные рули перекладываются «параллельно на погружение» таким образом, чтобы дифферент подводной лодки был равен нулю. Такое положение сохраняется до глубины примерно 5-7 м.

С приходом подводной лодки на указанную глубину можно создавать дифферент, заданный командиром.

Если лодка не погружается, следует принимать воду в уравнительную цистерну. При этом, как только глуби­номер покажет изменение глубины, прием воды приоста­навливается. Если после заполнения средней группы ци­стерн главного балласта подводная лодка начнет быстро погружаться, необходимо создать дифферент на корму, ходом и рулями удерживая ее от дальнейшего погруже­ния. Одновременно нужно откачивать воду из уравнитель­ной цистерны за борт. Если этого окажется недостаточно, следует частично продуть среднюю группу цистерн глав­ного балласта, откачать из уравнительной цистерны нуж­ное количество воды, а затем, сняв «пузырь» со «средней», продолжать погружение.

Срочное погружение

Срочное погружение выполняется командиром подвод­ной лодки или вахтенным офицером и, как правило, од­ной боевой сменой. Оно обеспечивает уход подводной лодки под воду в минимальное время.

По команде «Все вниз» личный состав, находящийся на мостике, быстро спускается в лодку. По сигналу «Срочное погружение» личный состав выполняет следую­щие действия:

Останавливает дизели, отключает носовые муфты сцепления, задраивает шахты подачи воздуха к дизелям и другие забортные отверстия, открывает клапаны урав­нивания давления цистерн главного балласта, в которых находится топливо, а также клапан вентиляции цистерны плавучести;

Задраивает верхний рубочный люк (командир пл или вахтенный офицер);

Дает ход электродвигателями;

Заполняет цистерны главного балласта;

Управляет горизонтальными рулями;

Продувает цистерну быстрого погружения и закры­вает ее кингстоны;

Закрывает клапаны вентиляции средней группы и цистерн главного балласта.

При срочном погружении средняя группа цистерн за­полняется после задраивания рубочного люка. Контроль­ный прибор станции сигнализации должен показывать, что рубочный люк, запоры шахты подачи воздуха к ди­зелям, судовой и батарейной вентиляции закрыты.

В начальный период погружения подводной лодки но­совые горизонтальные рули следует положить на погру­жение, а кормовые - на всплытие. В этом случае обе пары горизонтальных рулей создают топящие силы. Кор­мовые горизонтальные рули, создающие дифферентующий момент на корму, способствуют удержанию лодки на ровном киле, уравновешивая дифферентующий момент, появляющийся с заполнением цистерны быстрого погру­жения.

По достижении глубины, когда все цистерны главного балласта окажутся заполненными, кормовые рули следует переложить на погружение, создать дифферент до 10° на нос (в зависимости от проекта пл) и удерживать его в процессе погружения.

Если подводная лодка должна остаться на перископ­ной глубине, цистерну быстрого погружения продувают на глубине, равной половине перископной. При необходи­мости уйти на безопасную глубину цистерну быстрого по­гружения продувают на глубине не менее перископной. Клапаны вентиляции цистерн главного балласта закры­ваются сразу же после ухода подводной лодки под воду.

Как правило, с командой «Срочное погружение» дается приказание командиром пл (вахтенным офицером): «Погружаться на глубину столько-то метров с дифферен­том столько-то градусов». С подходом к заданной глу­бине дифферент отводится, и рулевой-горизонтальщик докладывает глубину погружения по глубиномеру.

При срочном погружении надо быть готовым произ­вести аварийное продувание концевых цистерн главного балласта, если дифферент, быстро нарастая, превысит допустимый. Продувание средней группы цистерн может потребоваться в случае потери плавучести при неверном расчете нагрузки подводной лодки или при запоздалом продувании цистерны быстрого погружения.

Погружение на предельную глубину

В подводном положении пл может находиться на глу­бинах: перископной (7-9 м), под РДП

Значение слова "глубоко" так же трудно выразить цифрами, как обозначить высоту для слова “высокий”.

Восемнадцать ме­тров - это “высоко" для стоящего на земле человека и “низко" для спутника на орбите. Очевидно, что термины “глубоко" и “высоко" субъективны. Тем не менее, физика и физиология способны немного уменьшить произвольность значения слова “глубокий” в любительском дайвинге. В любом случае, грани­ца должна быть где-то проведена, хотя бы для того, чтобы сделать более осмысленным наше обсуждение и понять особенности дайвинга.

РАDI и большинство членов сообщества дайверов-любителей определяют “глубокое" погружение как погружение на 18 ме­тров и ниже, но не глубже, чем на 40 метров. Любительский дайвинг не предусматривает погружения на глубины более 40 метров, поэтому любителям они недоступны. Учитывая возможности снаряжения для любительского дайвинга, ограниченность во времени при безостановочном погружении на глубины более 18 метров, а также интенсивность и направленность обуче­ния дайверов-любителей, установление пределов глубины весьма полезно и оправдано опытом.

Хотя в качестве максимальной опре­делена глубина 40 м, как показывает практика, существует четыре причи­ны, по которым в большинстве случа­ев необходимо снижать оптимальный предел глубины до 30 метров. Во-первых, на глубинах более 30 метров маленькие бездекомпрессионные преде­лы и быстрый расход воздуха делают погружения очень непродолжитель­ными. Учитывая время и усилия, за­трачиваемые на планирование и осу­ществление глубокого погружения, его программа и цель должны прино­сить полное удовлетворение и быть осуществимы за 10 минут.

Во-вторых, на глубинах более 30 мет­ров большинство дайверов подверга­ется действию азотного наркоза. Это отравление азотом, возрастающее по мере увеличения глубины. Хотя восприимчивость к азоту в крови у разных людей разная, это достаточно серьезная при­чина не опускаться глубже 30 м.

В-третьих, при погружении на глубины более 30 метров воз­растают шансы заболеть декомпрессионной болезнью, особен­но при повторных погружениях. Имея лишь один баллон с воздухом, на такой глубине очень легко превысить безлеком- прессионный предел.

Наконец, во многих местах на глу­бинах более 30 метров уже ничего или почти ничего не видно - вода поглощает свет. Там значительно сложнее ориентироваться и считы­вать показания приборов - послед­нее обстоятельство затрудняет кон­троль нал снаряжением.

Как увеличить свой личный предел глубины

Хотя в сообществе дайверов "глубокими" принято считать по­гружения, начиная с 18 метров, вам надо решить, какое по­гружение будет "глубоким" лично для вас, исходя из окружа­ющей обстановки, своей подготовки и опыта. Устанавливая для себя предел глубины, не стоит забывать и об опыте и под­готовке вашего напарника.

Скажем, погружение на 18 метров не вызовет затруднений, если оно совершается в теплых, прозрачных волах тропиче­ского моря, а вы с вашим напарником соответствующим об­разом подготовлены, и все последнее время активно занима­лись дайвингом. То же самое погружение, но после десятиме­сячного перерыва и без подготовки наверняка будет более трудным и покажется более “глубоким". Точно такое же по­гружение на глубину менее 18 метров в холодном и темном озере в условиях плохой видимости может считаться "глубо­ким" даже при наличии соответствующего опыта и подготов­ки. Понятно, что пределы глубины меняются в зависимости от обстоятельств.

Устанавливая свой предел глубины для данного погружения, принимайте во внимание условия, в которых оно совершает­ся, а также возможности партнера и свои собственные. Во-первых, подумайте об условиях погружения. Исходя из них, каков реальный предел глубины? Может быть, вам лучше начать с более мелкого погружения, а потом по­степенно наращивать глубину? Во-вторых, решите, насколько вы подготовлены к погружению фи­зически и морально. В хорошей ли вы форме, есть ли у вас необ­ходимый опыт, чувствуете ли вы себя уверенно? В-третьих, посмот­рите, на какие глубины вы погру­жались до этого, какая у вас груп­па по азоту и сколько времени вы провели на поверхности после последнего погружения. Сверьтесь со своим подводным компьютером, если он у вас есть. При повторных погружениях уменьшается бездекомпрессионный предел, а он ограничивает глубину вашего по­гружения (помните, что более глубокие погружения соверша­ются вначале). В-четвертых, оцените географическое положе­ние места, где вы ныряете. Как быстро подоспеет помощь, ес­ли с вами что-то случится? В-пятых, оцените возможности своего напарника, используя эти же критерии. Оптимальная и безопасная для вас обоих глубина и будет предельной для дан­ного погружения.

Они опускаются глубже

Сообщество дайверов почти безо­говорочно принимает 40 метров в качестве предела для любитель­ских погружений, но вам, наверное, приходилось слышать или читать о людях, занимающихся техническим дайвингом, которые опускаются ниже. Это обстоятельство, тем но менее, никак не влияет на пределы глубины, установленные для дайве- ров-любителей.

Разобравшись в существе дела, вы поймете, что при занятиях техниче­ским дайвингом необходимо брать под воду намного больше снаряже­ния: часто это не один, а четыре - шесть баллонов, несколько регуля­торов и так далее, причем все бо­лее сложной конструкции. Погру­жение на глубины более 40 метров часто требует дыхания специаль­ной гелиевой смесью, а также не­скольких декомпрессионных оста­новок продолжительностью час и более. Как вы понимаете, этот вид дайвинга требует специальной под­готовки и существенного предвари­тельного опыта любительских по­гружений. Даже при наличии соот­ветствующего снаряжения, опыта и подготовки технический дайвинг остается гораздо более рискован­ным занятием, чем любительский. Если принять во внимание все дополнительное снаряжение, особую технику погружений и интенсивную подготовку, которые уменьшают риск при техническом дайвинге, превышение 40-метрового предела глубины представляется вполне ре­зонным. Технический дайвинг - это не для всех, и он не является сле­дующим обязательным шагом даже после совершения нескольких ты­сяч любительских погружений, но если вы все-таки интересуетесь техническим дайвингом, вам при­дется приобрести необходимую подготовку и опыт, а уж потом про­бовать.