В Чечне продолжается геноцид в отношении русских, начавшийся более десяти лет назад. С 90-х годов из Чечни были изгнаны 300 тыс. русских. В траурном списке - сотни человек, тысячи фактов ограблений и изнасилований. И ни в одном указе правительства России, которые принимались за это время, не заложено механизма защиты русских.

Только по официальным данным Министерства по делам национальностей РФ, в Чечне с 1991 г. было убито более 21 тыс. русских (не считая погибших в ходе военных действий), захвачено более 100 тыс. квартир и домов, принадлежащих представителям нечеченских этносов, более 46 тыс. человек были фактически превращены в рабов. А сколько русских, не дождавшись выкупа, погибло в подвалах и ямах, мы, наверное, не узнаем никогда. Через несколько дней после освобождения одного из занятых ранее боевиками сел Аргунского ущелья я собственными глазами видела не менее сотни паспортов российских граждан. Где теперь их владельцы?

В начале нынешнего года в станице Ищерской Наурского района Чечни боевиками был похищен, а затем зверски убит 40-летний атаман Николай Ложкин. Ложкин стал восьмым по счету казачьим атаманом, убитым бандитами за последние годы.

Расправа над станичником, который был заместителем главы местной администрации, вызвала бурю возмущения среди русского населения республики. Впервые за все время русские провели митинг у могилы атамана. "Мы устали высматривать в "большой" политике Кремля и Грозного хоть что-то, что могли бы расценить как благодарность за пролитую кровь, покалеченные и утраченные жизни, украденное, отобранное имущество и спокойствие за судьбы детей, за непоколебимую преданность Родине". Это строки из заявления, скрепленного подписями жителей казачьих станиц и отправленного в Москву президенту РФ и в Ростов его полпреду.

По словам Василия Бондарева, атамана Терского казачьего войска, в ряды которого уже не одно столетие входят и казаки, проживающие в Чечне, до русских никому нет дела - ни на уровне Центра, ни в правительстве республики. В Чечне продолжается отток русского населения с исконных казачьих земель, а отношение к казачеству остается пренебрежительным.

Больше года прошло, как на территории Чечни был создан Терско-Сунженский казачий округ, призванный объединить оставшихся в Чечне казаков. "Но, несмотря на все наши усилия, - подчеркивает Василий Бондарев, - устав округа не зарегистрирован руководителем Чечни Ахмадом Кадыровым. Вопрос поднимался и в администрации президента РФ, и в представительстве ЮФО. Непробиваемо".

Корреспондент "НГ" попыталась выяснить у президентского полпреда Виктора Казанцева, в чем причина такой задержки. Вместо ответа полпред стал распекать "казачку" (так он назвал корреспондента): дескать, знает ли она вообще, что такое казаки┘ Подумаешь, гибнут┘ Вон на территории Ростовской области не меньше людей умирает┘

А тем временем помощник Ахмада Кадырова 80-летний Григорий Погребной создает оппозиционное традиционным казачьим общинам так называемое "чеченское казачье войско", которое будет представлять интересы казачества и оставшегося в Чечне русского населения. Погребной уже выдал около 2 тыс. удостоверений "общественного политического войска" чеченцам, в том числе руководящим кадрам республики. Исконные жители казачьих станиц "атамана" Погребного не то что не выбирали, но даже и в глаза не видели. Мало того, казаки возмущены распространяемыми Погребным слухами о том, что казачество Чечни было против референдума по Конституции республики.

Сегодня в станицах Наурского и Шелковского районов осталось около 17 тыс. русских. "Слышали, что есть федеральная программа возвращения жителей, покинувших наши районы, но реализации ее мы не видим, - говорит атаман Наурской Анатолий Черкашин. - Это может привести к полному вытеснению русских из исконно казачьих станиц".

Терское казачество неоднократно обращалось за помощью в Центр. Начиная с 1995 г. казаки писали письма, заявления, жалобы. Ответа ждут до сих пор. Сейчас на казачьих землях в Чечне русские составляют 2%, а еще недавно доля проживающих там казаков достигала 70%. Массовая миграция чеченского населения из горных районов на равнину приводит к вытеснению русских. Только за последние полтора года в станицу Мекенская Наурского района из сел Веденского района переселились около тысячи человек.

Еще два года назад Виктор Казанцев ставил вопрос о том, чтобы казаки принимали активное участие в восстановлении мирной жизни, говорил о возвращении русских в приграничные станицы. Атаманы готовы приступить к этой работе. Но для этого у них нет ни средств, ни способов, в том числе и поддержки полпредства ЮФО. И не случайно теперь атаманы Терского, Кубанского и Донского казачьих войск не просят поддержки у Виктора Казанцева, а требуют встречи непосредственно с президентом России. "Но такую встречу сначала надо подготовить", - ответил им Казанцев.

Семья убитого атамана Николая Ложкина, боясь расправы со стороны боевиков, решила навсегда уехать из Чечни. Казаки Терского войска, собрав деньги, купили ей дом в одном из сел Ставрополья. "Это все, что мы смогли сделать для нашего атамана", - сказал Василий Бондарев.

Получить комментарий по данной проблеме у советника президента РФ по вопросам казачества генерал-полковника Геннадия Трошева редакции не удалось. После нескольких попыток дозвониться до самого Геннадия Николаевича его секретарю была сообщена интересующая "НГ" тема и в ответ получено обещание связаться с редакцией, как только у генерала будет время. За несколько дней, видимо, такового не нашлось.

Казаки воевали и в Первую и во Вторую Чеченскую Войну.
В начале 90-х годов XX века в республиках Северного Кавказа лавинообразным стал процесс роста псевдорелигиозного экстремизма и сепаратизма. Проявление постперестроечного всплеска национализма, а также демографические проблемы русского населения, с одной стороны, и демографический "взрыв" у народов Северного Кавказа, с другой стороны, спровоцировали серьезные изменения в этнической карте региона, и особенно в местах традиционного проживания терских казаков. Повсеместным явлением, особенно в Чечне и Ингушетии, стало тотальное изгнание, а нередко и физическое уничтожение русского населения этих республик.
На фоне происходящих на Северном Кавказе событий, ещё в 1991 году прозвучало требование казачьих организаций в регионе, которое сводилось к следующей формуле и повторялось затем неоднократно: "Дайте нам в руки оружие, и мы защитим себя и свою землю сами".
Казачьи Круги требовали от правительства Российской Федерации создания казачьих территориальных воинских подразделений для противодействия распространению негативных антирусских и антигосударственных тенденций в северокавказском регионе. Аргументом к казачьему заявлению служили и примеры участия казаков в качестве волонтёров в боевых действиях в Северной Осетии, Приднестровье, Абхазии и Югославии. Официальные власти всячески уходили от решения этого вопроса, ссылаясь на отсутствие правовой базы, и лишь в 1994 году, с началом военного конфликта в Чечне, командование Северо-Кавказского военного округа вспомнило о казачьем предложении.
В августе 1995 года в рамках эксперимента по привлечению казаков к комплектованию казачьих подразделений Российской Армии, из 27 казаков Минераловодского отдела Терского казачьего войска, возглавляемых походным атаманом Владимиром Зуевым, был сформирован взвод в составе 503-го мотострелкового полка, подразделения которого дислоцировались на тот момент вблизи города Грозный. Трехмесячный эксперимент был удачным - казаки показали высокую степень дисциплины, и этот результат был не последним аргументом в вопросе необходимости создания уникального явления современной казачьей истории - 694-го ОМСБ (отдельного мотострелкового батальона) имени генерала Ермолова.
Неоднократные встречи атамана Терского казачьего войска генерал-майора Владимира Константиновича Шевцова с представителями командования Северо-Кавказского военного округа, на которых атаман аргументировано отстаивал идею необходимости привлечения казачьих сил к выполнению боевых задач по поддержанию мира и стабильности на левобережье Терека, увенчались успехом. Стоит добавить, что идея создания казачьего подразделения не смогла бы материализоваться в полной мере без всецелой поддержки заместителя командующего СКВО генерал-майора Евгения Скобелева.
694-ый ОМСБ был сформирован в феврале 1996 года на базе 135-й мотострелковой бригады 58-й армии в городе Прохладный численностью около 500 человек, и состоял в основном из терцев. Были среди военнослужащих и несколько казаков с Дона, Урала, Сибири, Санкт-Петербурга, других регионов России, и даже из Болгарии. Почти все казаки батальона являлись солдатами-контрактниками, обмундированными и вооружёнными в соответствии с общеармейскими нормами. Отличительной особенностью являлись разрешённые командованием казачьи знаки различия - кокарды и шевроны, некоторые казаки даже в ходе непосредственных боевых действий носили папахи. В данном подразделении проходили службу и несколько волонтёров, например, в первом взводе второй роты таким бойцом был Владимир Прокопьев из Якутска.
Офицеры батальона, в большинстве своём, казаками не были, в том числе и уважаемый всеми ермоловцами командир батальона майор Владимир Стехов. Связующим звеном между офицерами и казаками являлся заместитель командира батальона по воспитательной работе подполковник Александр Волошин - походный атаман Терского казачьего войска.
Своё имя казачье подразделение получило в результате дискуссии, разгоревшейся на Совете атаманов ТКВ, ещё до начала своего формирования - в январе 1996 года. Было предложено назвать батальон Карауловским - в честь первого выборного терского войскового атамана, расстрелянного в декабре 1917 года революционными солдатами здесь же, на станции Прохладной, но большинством голосов атаманы утвердили второе предложение, высказанное одним из них - быть батальону Ермоловским. Имя знаменитого генерала - покорителя Кавказа, присвоенное создаваемому казачьему подразделению, явилось и проявлением исторической преемственности - ещё в 1904 году по Высочайшему повелению Алексей Петрович Ермолов был определён вечным шефом Терского казачьего войска.
В конце февраля на базе в/ч 01860 в Моздоке началось формирование казачьей усиленной роты (160 человек), приданной Ермоловскому батальону в 20-х числах марта под Ачхой-Мартаном.
При комплектовании батальона применялась упрощенная система - кандидату в военнослужащие для оформления личного дела в военном комиссариате по месту жительства не требовалось даже прохождения медицинской комиссии. Необходимо было только представить справку из милиции, подтверждающую, что данный человек не находится под следствием. Отменялись и возрастные ограничения. Так одному из старейших казаков батальона В.С.Метликину в день первого боя 8 марта 1996 года исполнилось 55 лет.
При комплектовании взводов учитывался старый казачий принцип землячества. Так во 2-ой роте Ермоловского батальона 1-ый взвод состоял в основном из казаков Минераловодского отдела, 2-ой взвод - Прохладненского отдела, 3-й взвод - Павловского отдела. Командирами взводов были не офицеры Российской Армии, но свои "полевые командиры" (походные атаманы). "Земляческая" спайка позволяла подразделениям наиболее эффективно выполнять поставленные командованием боевые задачи.
Нередкими были проявления героизма - 96 бойцов были награждены орденом Мужества. Есть несколько примеров того, как раненые в ходе боя казаки отказывались покидать подразделение, другие же после непродолжительного лечения в госпитале возвращались опять в строй.
Двухмесячное нахождение в зоне военного конфликта (Червленная - Грозный - Ачхой-Мартан - Старый Ачхой - Орехово - Шали - Беной) показало высокие боевые качества батальона, который выполнил все поставленные задачи, но вместе с тем вскрылись и некоторые негативные факторы. Так на общее количество убитых и раненых (около 250 человек) приходилось чуть меньшее количество дезертиров. И явление это было не только следствием трусости, но и нередко ложного чувства казачьей "вольности". Дескать, "нас командование обмануло, и вместо службы на казачьем левобережье Терека бросило на Грозный, и там нас "подставило". Мы, казаки, - народ вольный, хотим - служим, хотим - не служим".
Самой яркой и самой трагичной страницей истории Ермоловского батальона стал штурм селения Орехово Ачхой-Мартановского района 29-30 марта 1996 года. В этой боевой операции батальону отводилась второстепенная роль, а штурм планировался силами двух мотострелковых полков, но задача поменялась в день выхода. Один из полков остался на исходных позициях, второй остановился на подступах к селению, а батальон был брошен в лоб на укрепления противника. Боевая операция, на которую отводилось две недели, была проведена за полтора дня, но выполнение задачи досталось дорогой ценой - двенадцать человек погибших и более пятидесяти раненых.
После этого боя мы окончательно поняли, что Ермоловский батальон - это реальность на территории Чечни, но фантом, призрак за её пределами. Многим чинам военного руководства было невыгодно вообще упоминание о нём. Так в официальных сводках говорилось, что Орехово взято подразделениями Внутренних Войск 4 апреля. О нас же, фактически выбивших боевиков несколькими днями раньше, ни слова. Такая вот правда...
В середине апреля, незадолго до вывода батальона из Чечни, в палаточном лагере под Шали казакам было вручено знамя с надписью: "1-й казачий полк им. генерала Ермолова". Тогда ещё жива была надежда на то, что батальон будет развёрнут, как задумывалось изначально, до полка. Но, увы...
В конце апреля горстка казаков - остатки батальона - были выведены в Прохладный и распущены по домам. Фактически, батальон был расформирован, но с удивлением, спустя несколько лет, перелистывая в военкоматах свои личные дела, мы оказались ошарашенными откровенной ложью. Все бойцы без исключения, в том числе и орденоносцы, были уволены с формулировкой: "по несоблюдению условий контракта со стороны военнослужащего". Вот так командование нас отблагодарило...
Обращение атамана В.К.Шевцова к казачьим отделам Терского казачьего войска о необходимости сформировать вторую очередь Ермоловского батальона осталось практически без внимания. Желающих набралось немного, всего около 150 человек, а политический резонанс довершил процесс разрушения идеи необходимости особенных казачьих частей. Появились оппоненты как среди региональных и федеральных политиков, так и среди военного руководства. Окончательно перечеркнула перспективу дальнейшего существования казачьего подразделения гибель в автокатастрофе генерала Скобелева - на тот момент нашего единственного покровителя.
Время течёт, уходят люди, забывается истинная суть случившихся уже давно событий...
Одна из самых загадочных страниц истории современной армии - казачий батальон имени генерала Ермолова за тринадцать лет подвергся неоднократному накату неправдоподобной информации. Здесь было всё: и ушаты грязи, выливаемые на память людей, отдавших жизнь за Родину, и красивенькие сказочки, делающие из батальона лубочную картинку. Повылазили из тёмных углов личности, которые или же были косвенно причастны к батальону, или же вообще негативно зарекомендовали себя в той ситуации. Теперь же они, расталкивая обывателей локтями, пыжатся своей, якобы, причастностью к батальону, рассказывая фантастические истории о своих геройских подвигах. Появились и самозванцы. Самому неоднократно приходилось наталкиваться на них, и, прикинувшись по началу несведущим, я выслушивал небылицы о выдуманной войне, существующей только в чьём-то больном воображении. Останавливал таких "казачков", но, сколько их ещё бродит по свету?
Встречал солдат и офицеров, которые были в Чечне в одно время с нами, и где-то как-то пересекались с Ермоловским батальоном. Очень часто слышал от них слова благодарности за ту "работу", которую мы делали, но и слышал напыщенные необоснованно нелицеприятные отзывы о казаках-ермоловцах от некоторых людей в погонах с большими звёздами, которые входят или же входили в состав военного командования.
Может быть, всё это и послужило толчком к тому, что бы взяться за работу над "Записками ермоловца".
Повествование попытался построить не на детальном отражении хронологии истории батальона, но на воспоминаниях о тех ярких и незабываемых личностях, событиях и чувствах, с которыми сталкивался во время службы в Чечне.
Писать о войне мне было сложно, поскольку боялся сделать ошибку в тех или иных датах и времени событий, в оценках действий как отдельных бойцов, так и батальона в целом, тем более что ту войну я видел с уровня максимум командира взвода, а фантазировать на заданную тему просто не мог. Но время уходит, и уходят люди - кого-то убили в Первую Чеченскую войну, кого-то во Вторую, кто-то умер от инфаркта или рака, а кто-то уехал в другой регион. Нас остаётся всё меньше...
Из сорока трёх казаков-минераловодцев, служивших в 694-ом ОМСБ, на сегодняшний день погибло или умерло тринадцать:
Белоусов Владимир Валентинович (25.11.1961 - 11.03.1996 гг.)
Перепелицын Валентин Иванович (25.11.1943 - 29.03.1996 гг.)
Юрченко Пётр Васильевич (12.07.1964 - 29.03.1996 гг.)
Николаев Сергей Александрович (31.07.1975 - 18.04.1996 гг.)
Котов Вячеслав Владимирович (25.03.1962 - 20.12.1997 гг.)
Резник Николай Лукьянович (08.09.1956 - 35.01.1998 гг.)
Ворончихин Владимир Александрович (23.04.1960 - 31.08.2000 гг.)
Зуев Владимир Семёнович (04.04.1954 - 16.10.2000 гг.)
Галинский Вадим Николаевич (14.05.1962 - 20.06.2001 гг.)
Губанов Владимир Валентинович (28.11.1946 - 21.06.2002 гг.)
Кейбалов Олег Иванович (20.03.1959 - 09.04.2005 гг.)
Романюк Виктор Семёнович (03.07.1957 - 20.04.2005 гг.)
Катаев Сергей Владимирович (17.12.1948 - 03.03.2006 гг.).
Пусть земля им будет пухом...

Вечная память казакам-ермоловцам, погибшим в бою, умершим от болезней и от ран, и всем тем солдатам и офицерам, кто, не задумываясь о чинах и наградах, служил России, и слава которых никогда не померкнет перед людьми и перед Богом...

Одной из основных целей моего нынешнего путешествия было общение с русскими, пережившими войну и оставшимися в Чечне. Случай свел меня с Александром Лысовым, казачьим атаманом легендарных Шелковской и Гребенской станиц. Мы сидели поздним вечером на подстанции, Александр хозяйскими жестами показывал на кнопки, приговаривая: "Если на эту нажать - вырубится свет во всей станице". Чеченец, который меня подвез, тактично вышел, и мы с атаманом побеседовали о том, как ему удалось выжить в Чечне и что представляет собой местное казачество.

- Как сейчас живут чеченские казаки?
- Внутри дух есть, а внешне – тихие, спокойные. Мне их образ жизни не нравится. Казаки должны быть дружнее, сплоченней. Есть небольшая церковь. Батюшка Амбросий приезжает. Попал сюда молодым, это его первое место службы. Молодец, его и чеченцы хвалят. Грамотный, интересный. Сам по происхождению казак, со Ставропольского края. Но, в основном, молиться старушки приходят.
- В чем отличие казаков от других русских?
- Вера почти одинаковая, но есть нюансы. Например, целовать священнику руку у нас не принято. Я лучше рясу поцелую, поскольку уважаю его сан. А рука… Один батюшка говорил: “Я на работе – священник, а потом – простой человек, которому ничто не чуждо”. Как такому руку целовать? Казацкие традиции есть, но отходят. Самая лучшая – посвящение в атаманы. На моем были атаманы Кизляра и всей Чечни. Заломили меня, и нагайкой три раза по спине – чтобы знал, каково это, прежде чем сам буду наказывать казаков. Но только бить никого не приходится, да и меня стукнули мягко. Еще мы отмечаем престольные праздники, День казачки, День Толстого. В Науре часто встречаемся, в Кизляре бывает казачий бал, очень красивый. На нем даже ногайцы-казаки бывают. Там и простые танцы, и лезгинка. Мы ведь тоже кавказцы.
- А повесть “Казаки” все читали?
- Нет, мало кто ее знает. Даже я не осилил. Мне скорее нравится песенка Павла Коровина про Толстого, на казачий манер.
- Что здесь происходило во время войны?
- Я тут с 1973 года живу. Как началась война, мог уехать, но решил – здесь моя мамка лежит, значит, и я останусь. Только дочек отправил – на всякий случай. Теперь одна на Кубани, другая – в Германии. В те времена страдали все, у кого нет защиты. Родственники есть – значит, все в порядке. У меня были друзья. К тому же, я здесь немножко известный. Ходил во время войны спокойно в любое время суток. Даже иногда в комендантский час. Всякое бывало, но обошлось. Может, Всевышний помог. Может, друзья.
- Почему тогда большинство русских покинуло Чечню?
- Во-первых, надо уметь дружить. Во-вторых, если хороший дом, понравился кому-то, могли прийти, напугать. Были даже убийства… А я слишком богато никогда не жил.
- Много здесь осталось русских?
- Теперь ни одной станицы нет, чтобы хоть четверть была. Разве что Червленая. Есть такие, где одна-две семьи. Больше старики.
- Проблемы с чеченцами бывают?
- Так, на бытовом уровне. Но в целом здесь лучше, чем в России. Можно спокойно машину на улице оставить, никто ее не тронет. Когда беда, люди всегда помогут. Бывают, конечно, и недовольные. Недавно чеченцы на христианском кладбище убирались, так среди русских крик поднялся – мол, дерево срубили. Нет чтобы самим сделать, зато как жаловаться на работу других – так первые. Еще тут бывает кровная месть. Даже если отсидел, все равно потом пристрелить могут. Недавно целая семья квартала три ползла по гравийке к дому родственников убитого. Простили. Многие до сих пор страшатся сюда приезжать, даже те, кто в Моздоке живет. Видимо, слухи ходят. А я не боюсь, что придут и мне по башке дадут. Смотреть надо не на национальность, а на то, как человек живет. Если достойно – отдай ему душу. На форумах я первое время вмешивался в споры о Чечне, потом перестал. Все равно там чистым не останешься. Что бы ни писал, не поверят. Им по фигу, что я, в отличие от них, здесь живу. У меня есть друг, вместе в детский сад ходили. Мечтали захватить на Каспии корабль и стать пиратами. Сейчас служит в Литве. Даже он мне не доверяет. Мол, все уехали, а ты остался. Как это может быть? Про меня всякие слухи ходили – и что я ваххабист, и что мусульманство принял…
- Здешний язык освоили?
- Чеченский я не понимаю. Так, чуть-чуть. Хотя многие говорят, что я только делаю вид. У знакомого жена и ее сестры даже между собой по-чеченски разговаривают. Моя дочка, которая в Германии, тоже его знает.
- Форма казацкая есть?
- Благодаря Рамзану Ахмадовичу (хитро улыбается), мы купили форму. Двадцать с лишним мундиров на два района.
- Стало быть, государство помогает?
- Не очень. Разве что с транспортом – на праздники ездить. С начальством у меня отношения не сложились. Ему надо, чтобы подлизывались, а я спорю. У нас здесь два казачества – реестровые, которые состоят на государственной службе, и общественные. Вдвоем мирно жить не получается.
- А разве реестровые сейчас существуют?
- Мы реестровые. Но как таковой службы у нас нет. Посчитали как баранов – и все.

Отдельный казачий батальон имени генерала Ермолова создавался в январе-феврале 1996 года в городе Прохладном. Это напоминало давние времена, когда бросался клич, и казаки поднимались в поход. Шла война, и терцы говорили о том, что пора бы вернуть себе исконные свои земли: Наурский, Шелковской и Надтеречный районы, которые Хрущев сорок лет назад отдал Чечено-Ингушетии. Приказ о формировании батальона поступил от командующего Северокавказским военным округом генерала Квашнина после событий в Дагестане и селе Первомайском. По штатам эта часть в восемьсот человек проходила как 694-й батальон 135-й мотострелковой бригады 58-й армии СКВО и "ермоловской" называлась условно.
Батальон организовывали по старинной традиции семейного сбора. "Свой взвод мы создали из близких друг другу людей, - рассказывал один станичник. - Я пошел на фронт с сыном Константином, племянниками Алексеем и Сергеем. Кумовья, сваты. Это хороший сплав. Люди проверяли друг друга всей жизнью, сдружились, знают, чем кому помочь надо и какую помощь можно ждать от идущего рядом". В основном бойцы были из Ставрополья, но ходоки появились даже из Якутии. Снайпер Иван Иваныч, когда-то в тайге охотником промышлявший, в пятьдесят пять лет бабку свою бросил и пошел воевать. С Кубани добрался парень - без денег, без вещей, с одной зубной щеткой в кармане - мстить за убитого друга.

Командиром назначили майора Владимира Стехова, до того не имевшего никакого отношения к казачеству, а заместителем его стал казак Александр Волошин. Кадровые офицеры составляли управление батальона и командовали ротами, нижние звенья командиров комплектовались казаками. Почти половина "ермоловцев" имела боевой опыт, полученный в "горячих точках". С самого начала в подразделении попытались ввести старинные традиции; вместо поверки читали утренние и вечерние молитвы. Уже в Чечне, если возникало какое-то недовольство, как правило, из-за интендантского снабжения, собирали сходы. Вспомнили даже старое положение, что казак на войне не имел права употреблять спиртное. Впрочем, последнее не прижилось.
В конце февраля батальон перебросили в станицу Червленная Шелковского района, а через десять дней поступил приказ выдвинуться на Грозный. 8 марта генерал Квашнин лично поставил казакам задачу войти и закрепиться в Заводском районе, где "духи" обложили блокпост внутренних войск. Времени разведать местность, полную подземных коммуникаций и бетонных заборов, не дали. Чеченцы поджидали сидящую на броне казачью колонну, и попавший в засаду батальон занял круговую оборону в каменном мешке. За два часа был израсходован почти весь боезапас. Потеряв двоих убитыми и семнадцать ранеными, казаки включили задымление и кое-как отошли. Лишь Божья милость спасла подразделение от уничтожения.
Через день снова пошли в наступление, двигались ползком и перебежками под прикрытием бронетехники, но сопротивления уже не встретили. Вечером прошел сход, после которого батальон покинуло девяносто человек. Может, и к лучшему. Ушли люди случайные, а те, кто остался, безоговорочно верили друг другу. Появилось ощущение настоящего боевого братства. По чеченскому радио стали проходить сообщения о полчищах казаков, которые орудуют в городе. За это время опять было двое убитых и много раненых в ночных стычках и под снайперским огнем. В ходе боев вспыхнули нефтяные скважины, и запылало все, что могло гореть. Из Грозного батальон вывели через неделю под давлением поднявшей шум местной, завгаевской власти.
Наверху о батальоне вообще старались не распространяться. Нет никаких казаков, есть воинская часть из контрактников. С военной точки зрения она представляла собой горно-стрелковое подразделение, имевшее минометную батарею, подразделения огнеметчиков и АГС-17. Разведвзвод укомплектовали шикарно: три автомата с приборами бесшумной стрельбы, бесшумные пистолеты, очки ночного видения, трубки разведчиков для наблюдения из-за укрытия. С бронетехникой дела обстояли хуже: сначала дали старенькие БТР-70, потом заменили их и вовсе никудышными МТЛБ. После Грозного был "мирный" Шали, откуда по позициям казаков велся минометный и снайперский огонь. Отвечать запрещали, угрожая накрыть своей же артиллерией.
Потом "ермоловцев" бросили на Орехово. В небольшом селении засело более четырехсот "духов" с танками, артиллерией и минометными батареями. Три линии обороны были оборудованы окопами, перекрытиями, ходами сообщения и "лисьими норами" - одиночными убежищами. Разведгруппа через лес подобралась к чеченским позициям метров на триста, но батальону здесь было не пройти. Тропка оказалась слишком узкой и на некоторых участках хорошо простреливалась. К тому же по пути насчитали штук сорок растяжек. Сначала обозначали их тряпичными лоскутками, когда порвали последний носовой платок, стали отрезать пальцы у перчаток. Идея обходного маневра не срабатывала, оставался лобовой штурм.
"В ночь перед операцией никто не спал, - вспоминал Владислав Ивницкий, заместитель командира разведвзвода. - Было нехорошее предчувствие, и пьянка продолжалась до рассвета. Все кричали, веселились. Было страшно. Мужики говорили обо всем, кроме завтрашнего дня. Руслом реки Орехово разделено на две части. По правому берегу наступали федералы, левый брали казаки. Мы использовали тактику "ловли на живца". Впереди шла четверка разведчиков во главе со мной, которая провоцировала противника открыть стрельбу. Обнаруженные огневые точки уничтожали уже основные силы. Затем пехота подтягивалась, а разведка снова уходила вперед. Таким образом батальон почти без потерь дошел до середины села.
Но возле мечети одна МТЛБ выскочила вперед разведки прямиком на группу боевиков. Чтобы помочь бедолаге, мы выпустили по "чехам" несколько очередей. Тут какой-то гад из гранатомета влупил - всю нашу четверку снесло. Очнулся, в ушах звенит, в глазах пелена. Пролетел метра три, но автомат из рук не выпустил. Дальше мною словно кто-то свыше руководил. Сразу начал ребят тормошить. Одного поднял, вместе мы остальных перетащили в большую воронку. Едва перенесли последнего, как дворик накрыли из минометов. Из боя вышли - у меня началась задержка речи. Шапку потрогал, она вся в крови. В горячке даже не заметил, как голову осколками посекло. Рука начала чесаться, смотрю - и в ней дырка".
На второй день казаки полностью овладели Орехово, потеряв убитыми двенадцать человек. Противник потерял в шесть раз больше и, кроме того, около сотни пленными. Три месяца батальон кочевал по Чечне - из боя в бой. Если не считать первой схватки в Грозном, "ермоловцы" не отступили ни разу. Когда перед ними была поставлена задача седлать ущелье на Ведено по правому предгорью и контролировать дорогу, в батальоне оставалось менее половины состава. 1 июня 1996 года оставшиеся от подразделения полторы роты вывели из Чечни на переформирование, вручив казакам как признание их боевых заслуг темно-синее "ермоловское" знамя. А потом перед строем им зачитали приказ о том, что весь личный состав батальона уволен.
За время боев казачий батальон потерял убитыми двадцать семь человек и почти триста ранеными, еще сто тридцать по разным причинам покинули подразделение. Желающим остаться в армии следовало заново пройти медкомиссию и собрать все положенные документы. Для абсолютного большинства это оказалось невозможным. Деньги, выплаченные без промедления, были пропиты. Люди разъехались кто куда. О батальоне забыли, словно его никогда не существовало. Но "ермоловцы" не потеряли связь друг с другом. Спустя полгода подразделение собралось почти в полном составе на большом круге Терского войска. И позже им самим и их врагам не раз приходилось убеждаться, что боевая дружба по-настоящему крепкая.

По воспоминаниям участников событий

При перепечатывании этого материала обязательна ссылка на

Свидетельство о регистрации ПИ №ФС77-33085 от 29.08.2008 г.

Это материал к разговорам о том, что на Кавказе порядок нельзя навести. История показывает что еще как можно. Да и пример Рамзана Кадырова. Пример Кадырова, опыт русских полководцев следует взять на вооружения лидерам соседних республик и не церемониться с ваххабитами и коррупционерами. Беспредельщики должны знать, что всему есть предел и они, либо их потомки в конце концов будут уничтожены. Кавказу как и всей России необходимы мир, порядок, процветание и торжество закона. Эта статья адресована в большей степени деятелям из Дагестана, которые своей подрывной работой, одурманивающей головы молодого поколения, подставляющие свой народ. Никто вам Кавказ не отдаст. Кто этого не понимает и не хочет, пуст лучше уходит...

Неизвестные страницы истории. Как Деникин чеченцев усмирил

Некоторые по сей день упрекают Сталина за «жестокость» в отношении чеченцев. Однако «депортация» была лишь частью повсеместной практики «вождя народов», переселявшего русских в Центральную Азию, мордву в русские города. И чеченцев коснулось. Их переселение в Казахстан было гуманным в условиях войны - с врачами, довольствием, подъёмными.

Как сообщает via-midgard.info, практически никто не знает, что именно большевики и дали чеченцам криминальные возможности. До революции они сидели смирно в своих аулах и плакали от каждого шороха, отдаленно похожего на фамилии «Бакланов» или «Ермолов». Грянул 17-й год, наступили окаянные дни. Как только обрушились государственные институты Российской Империи, горцы распоясались и начали по старой привычке резать русских.

Первые чеченские выступления ещё во время Первой мировой войны были подавлены. Терскому казаку очень сложно объяснить разницу между «мирным, дружелюбным чеченцем» и «богомерзким мятежником», поэтому никто и не пытался.

Позже, когда власть рухнула, фронт развалился и белые завязли в боях с красными, последние решили установить на Кавказе Интернационал. «Гордых» вайнахов купили обещанием передачи им русских и казачьих земель, черные и зелёные стяги ислама уступили место красным.

Весна 1919-го года. Чечня горит в огне восстаний. Русская кровь льётся реками, полыхают станицы. На направлении Новочеркасска и Царицына идут жестокие бои с РККА. Белые еле справляются, нет никаких резервов.

Главнокомандующий добровольческой армии Антон Деникин был поражен зверствами чеченцев на Кавказе. В этой безнадёжной ситуации он позвал к себе талантливого и жесткого генерал-майора Драценко.

Озверевшие горцы мнили себя в безопасности. У них на это были веские причины: кроме красной Москвы их поддержали «независимые» «республики» Грузия и Азербайджан, а также Турция. Белые не признавали, поскольку выступали с лозунгом «За единую и неделимую Россию».

Горцы выставили армию в 20 тысяч человек.

Драценко решил, что не будет тратить много времени на восставших чеченцев. Проблему надо решить быстро.

Так как в распоряжении Драценко находились лишь очень малые силы (зато конченные «отморозки», это люди, прошедшие всю Первую мировую и половину Гражданской), он отказался от длинных, затяжных походов и длительного занятия аулов.

Всего четыре тысячи штыков и сабель. Среди них — остатки Александрийского 5-го гусарского полка (те самые, которые «Марш вперёд, труба зовёт, Чёрные Гусары! Марш вперёд, смерть нас ждёт, наливайте чары!»). Терские Казаки. Кубанские пластуны. Люди, поливавшие своей кровью карпатские вершины и подмосковные леса, мазурские болота и кубанские степи. Одним из них был полковник Павличенко, получивший за Первую мировую и Гражданскую Войны - девятнадцать (!) ранений. Девятнадцать. Павличенко буквально пролил больше своей крови за Россию, чем в любом из нас течёт.

Часть Павличенко однажды попала в засаду, и он отстал, один. Вокруг - непролазные кавказские скалы и отдельные малые отряды красных горцев. Один из этих отрядов его окружил и, видя офицерские погоны, предложил сдаться. В глазах чеченцев - хищная злоба, они горланят что-то на своём языке и скалят пасти. На устах Павличенко - дерзкая казачья улыбка. В руках - обнаженная шашка. «Не отдамся».

И тут началось! Чеченцы бросились на него со звериной яростью, о спасении не могло быть и речи, а Павличенко лишь хотел продать свою шкуру как можно дороже... Удары клинков сыпались на него, как град, но он отбивался вновь и вновь. И наносил ответные удары. Кучка врагов редела, и вскоре он остался один. Изрезанный, потный, полуживой. Сладкая мелодия смерти в бою замолкла. Победа осталось за силой русской воли.

На всю Чечню и 20 тысяч солдат Исламской Армии Вольных Джигитов им. Троцкого у Драценко было 12 орудий и 50 пулеметов. Полководец, решивший пощадить жизни своих подчинённых, использовал опыт Ермолова, грозы Кавказа. А кем приходился Ермолов? Генералом от артиллерии. Артиллерия Драценко зажигала аулы, стирала их с лица земли. А после огня... Если снаряд может пролететь мимо, то казак не промахнётся. «Ворвавшимся в аул пластунам приказано было зажигать всё, что могло гореть». Казаки жгли, жгли, сколько могли и рубили всех, кого видели. Поднимали на штыки. Рубили шашками. Стреляли в упор. Племя Шамиля свернулось в фетальную позицию и молилось, уже не Аллаху, но солдатам Драценко. Аулы превращались в море огня; пленных не брали вовсе. Отряды приближались к аулам, обрушивали снарядный ад на них, резали, резали, резали, пока не немели руки, поджигали всё и гнали дальше, к следующему аулу. Казаки прорезались сквозь толпы вайнахов, как раскалённый меч сквозь масло.

Аул Алхан-Юрт оказался упёртым - его защитники не хотели ни сдаваться, ни выходить навстречу казакам. Артиллеристы подошли вплотную к аулу и начали, в полном спокойствии, расставлять свои орудия в двухстах метрах от укреплений чеченцев. Те, ошеломленные такой дерзостью, впали в ступор. Шок не позволил им даже выстрелить. На их глазах орудие спокойно подъехало, встало на позицию и открыло огонь практически в упор. Естественно, чеченские позиции немедленно превратились в горящую гору дров, после чего чеченцы опомнились, и начали пулемётный огонь. Слишком поздно. Терцы с криком «Ура!» ворвались в аул и делали то, что казаки умеют лучше всего…

По приказу Драценко было выпущено несколько чеченцев - чтобы они рассказали своим сородичам о том, что увидели. Потом прикончили сам рассадник. «Аул весь был предан огню и горел всю ночь и следующий день, освещая ночью далеко равнину Чечни, напоминая непокорным, что их ожидает». Они поняли.

На следующий день, рано утром, отряд демонстративно провёл психическую атаку на соседний аул Валерик. Артиллерия вновь заняла господствующие высоты, но в бой не вступала. Пластунские батальоны шли в бой шеренгами, как на параде. Чеченцы опять же начали стрелять только, когда пластуны подошли в упор - на этот раз по другой причине: чеченцев было настолько мало, что они не могли позволить себе никаких маневров. Большинство населения аула, услышав о деяниях Драценко, решило, что не хочет иметь дела с русскими шайтанами.

После этого был недельный перерыв в боевых действиях, поскольку между командованием Добровольческой армии и чеченскими представителями начались переговоры. Инициатива переговоров на этот раз исходила со стороны чеченцев. Все требования белогвардейского командования, поставленные перед «Съездом Чеченского народа», были выполнены. Ещё бы. Гордость гордостью, а жить-то хочется.

Однако, остались отдельные очаги сопротивления. Аул Цацен-Юрт решил доказать свою храбрость и отказался выполнять требования белого командования. Вскоре они об этом пожалели. Сам аул представлял собой четырехугольник, три стороны которого были прикрыты огромным кукурузным полем, и лишь с одной стороны к нему примыкал луг. Умные чеченцы решили, что здесь будет легко отразить атаки «белых гяуров». Лишь одна незначительная деталь нарушила планы чеченцев. Они не учли, что они воюют не против себе подобных, а против былинных героев, полубогов, выкованных огнем и сталью в условиях страшной войны. Казаки проигнорировали кукурузное поле и пролезли через лес, на три километра не доходящий до Цацен-Юрта, и двинулись по лугу. В течение получаса сокрушительный орудийный огонь стёр первую линию обороны. Драценко было не до шуток. Он приказал подвезти орудия вплотную.

Намёк был понят, и чеченцы подняли на шестах белые тряпки. К неудивлению Драценко, теперь горцы согласились на все его условия. «Всё, всё сделаем! Вай-вай не обижай!». И пускали сопли, умоляя грозного Белого Шайтана не жечь их аул. На другой день отряд вернулся в Грозный. На этом и закончилась операция. Даже с учётом того, что целая неделя ушла на переговоры, генерал Драценко нагнул Чечню за 18 дней. Молниеносный поход сломил волю к сопротивлению у горцев, на чём прекратились выходки против русских. До поражения белых войск в этом регионе.

Что было после - всем известно. Осмелевшие от безнаказанности красные горцы уничтожили русское население тех краев, присвоили себе казачьи земли, станицы превратили в аулы, ещё на заре Советской власти устроив «геноцид русских в отдельно взятой губернии».

А вот интересно, что ветераны этого похода сделали бы с уважаемым г-ном Мирзаевым, о котором нынешняя мразь уже книги пишет и песни поёт?

Но самое главное не в этом.

Самое главное, что зря Сталина упрекают в жестокости по отношению к чеченцам.

Отец народов и пальцем их не тронул. Переселил - да. Но и только.

Нина Басилашвили