На западном побережье Каспийского моря, там, где Кавказские отроги довольно близко подступают к морской акватории, на приморских равнинах и холмах раскинулся древний Дербент. В наши дни он является вторым по величине городом Республики Дагестан, после столицы – Махачкалы, лежащей в 125 км к северу.

Дербент – это один из древнейших городов не только Кавказа, но и всей России. Его история, как считают археологи, насчитывает пять тысячелетий, – именно тогда, еще в бронзовый век, на этом месте возникло небольшое поселение, затем обретшее и городские укрепления.

Однако документально подтвержденное становление Дербента как достаточно крупного города связывают с персидским царём династии Сасанидов – Иездигердом II (правил в 435-57 гг. н.э.), который воздвиг его на северной границе своих владений, на возвышенном и стратегически важном месте – между горами и морем (что и отражено в самом названии: иранское «дербенд» означает «горный проход», или «горная застава»).

Примерно через столетие, т.е. в VI в., в эпоху правления другого царя той же династии (Хосров I Ануширван – правил в 531-579 гг)., на руинах прежних фортификаций воздвигается укрепленный Верхний (Старый) город, центром которого является неприступная крепость Нарын-Кала. Воздвигаются и две каменные крепостные стены (они снабжены мощными башнями и величественными въездными воротами), которые отходили от цитадели и шли параллельно друг другу в сторону моря. Эти стены, ныне сохранившиеся лишь частично, некогда доходили до самого берега, и даже заходили на мелководье, огораживая таким образом не только сам город, который оказывался как бы в защищенном от неприятеля «простенке», но и гавань. Помимо двух главных стен, ранее существовала еще одна крепостная стена – Даг-Бары (Горная стена), толщиной 3 м и высотой до 10 м, которая отходила от юго-западного угла цитадели и уходила в сторону Кавказских гор на целых 40 км! (ныне Горная стена практически полностью разрушена, остались лишь отдельные фрагменты).

Впоследствии, благодаря выгодному географическому положению, Дербент превращается в один из крупнейших и развитых средневековых городов Востока. Правда, его история полна драматизма: он оказывается в эпицентре бурных событий, испытывает немало штурмов и разрушений, переживает периоды расцвета и упадка. В 630-х гг. Дербент захватывают хазары, с 652 г. – он в составе Арабского халифата, в X в. становится центром независимого эмирата. Далее, в 1071 город захватывают турки-сельджуки, в XIII в. он завоёвывается монголами, в период с XVI по начало XVIII вв. Дербент — в составе Ирана. С 1743 – это центр Дербентского ханства, а в 1813 Дербент присоединяется к России.

Цитадель Нарын-кала, которая неплохо сохранилась до нашего времени, ограничивается толстыми (2-4 м) и высокими (10-12 м) крепостными стенами, сложенными из двух рядов хорошо обработанных каменных блоков с заполнением из обломков и известкового раствора. На ее территории можно видеть развалины дворца дербентского хана (2-я половина XVIII в.), это также особое подземное сооружение — «каменный мешок» (погреб или тюрьма для ханских узников), бани, гауптвахта. Сохранились и руины дворцовых сооружений более ранних периодов (начиная с античного времени).

В районе, примыкающем к цитадели, – типичный мусульманский средневековый город с сетью узких кривых улиц, на которые выходят глухие фасады 1-2-х этажных домов, с мечетями, фонтанами, банями. В этой части города находятся: комплекс Джума-мечети, состоящей из собственно мечети (VIII в.), медресе (XV-XIX вв.) и 3 арочных ворот (XVII-XIX вв.), а также Кырхляр-мечеть (XVII в.), Минарет-мечеть (XVIII в., частично перестроена в XIX в.) с единственным в Дербенте полуразрушенным минаретом (XIV в.), Чертебе-мечеть (XVII-XIX вв.), бывший ханский мавзолей (конец XVIII в.). Здесь можно увидеть и специальные резервуары для хранения воды – подземные цистерны (XVII-XIX вв.), что для Дербента, как и любого другого города-крепости тех времен, имело едва ли не первостепенное значение. Вода поставлялась сюда из горных родников — по многочисленным обнаруженным при раскопках каменным и керамическим водоводам.

С 1926 в Верхнем городе действует краеведческий музей, а в 1989 г. организуется государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник «Древний Дербент».

Культурные критерии: iii, iv
Год включения в Список всемирного наследия: 2003

Этот объект на вебсайте Центра всемирного наследия ЮНЕСКО whc.unesco.org/en/list/1070

Открытие морского пути в Белое море.

Открытие Гренландии и Америки.

Путешествие в Белое море значительным образом облегчалось тем, что можно было держаться все время вдоль берега. Тем не менее, бури часто относили мореплавателей в открытое море, и тогда они попадали к таинственным островам, которые невозможно точно определить. Из беседы с лицами, посетившими Белое море, я вынес впечатление, что описания исландских саг, главным образом, саги об Орвар-Одде, ближе всего подходят к Соловкам. Но этому противоречит то обстоятельство, что острова, к которым пристают норманы, лежат не в Белом море, а в океане, и ближайшая стоянка от них находится в Финмарке. Отсюда явствует, что норманы знали и посещали, хотя, может быть, против своей воли, гонимые непогодой, и острова, лежащие в Ледовитом океане, Колгуев и, пожалуй, Новую Землю. Если такому-то острову впоследствии приписали природу, свойственную собственно более южному берегу, то ошибка вполне понятна при устной передаче наших источников.

Несомненно поездки норманов на северозапад представляли собой гораздо большие опасности, так как в этом направлении отсутствовал материковый берег, вдоль которого можно было плавать. Мы видим, как норманы передвигаются на запад осторожно, отдельными этапами, перебираясь от острова к острову. Еще до заселения Исландии они утвердились на Шетландских, Оркадских и Ферейских островах. Одно время казалось, что это стремление на запад так и ограничится Исландией и дальше не пойдет. Но бурные ветры и тут сбивали путешественников с проторенного пути. В 920 году некий Гунбиорн был отнесен бурей на запад и увидел неизвестные до тех пор острова. К нашему удивлению и до сего дня не удалось найти эти острова на карте. Поэтому Могк думает, что эти острова были окончательно разрушены вулканическими извержениями . Во всяком случае, в Исландии распространилась молва о вновь открытой земле на западе. О ней вспомнил Эйрик Красный, когда его выслали из Исландии за убийство. Ему действительно удалось открыть новую страну. Три года он исследовал ее и, наконец, решил в ней поселиться. С этой целью он возвратился в Исландию вербовать с собой товарищей. Страну он назвал Гренландией, как мне кажется, в противоположность Исландии. Если отвергшая его родина слыла “страной льда”, то как многообещающе звучало имя - “зеленой страны!” Это название подсказывало ему не только известное чувство мести, но и желание завлечь с собой как можно больше товарищей. Кроме того, на некоторых местах гренландского прибрежья действительно виднеются зеленые пастбища. Эта колонизация Гренландии относится приблизительно к 985 году и шла довольно успешно, так что, насколько мы можем теперь судить, народонаселение норманов достигало до 5000 душ.

В 999 году Лейф, сын Эйрика Красного, совершает первое путешествие из Гренландии в Норвегию. На обратном пути он долго блуждает по морю и, наконец, пристает к неизвестному берегу. Здесь его поражают три вещи: виноградные лозы, дико растущая пшеница и большие кленовые деревья. От всех этих редкостей он берет с собою по образцу и отплывает на северовосток, в Гренландию. Понятно, известие о новом открытии взволновало всех. Но какой-то злой рок преследовал дальнейшие предприятия. Эйрик Красный сам собирался в путь, но по дороге к кораблю упал с лошади, сломал себе ребро и повредил плечо. Вообще, эта поездка была крайне неудачна: путешественники месяцами носились по морю и, не достигши своей цели, усталые вернулись в Гренландию. Среди них находился и старший брать Лейфа, Торстейн; он вскоре после этой поездки умер. Но в 1002 году в Гренландию прибывают два исландских корабля. Торфин, один из приезжих купцов, женился на Гудриде, вдове Торстейна. Вероятно, только теперь гренландцы выдали им тайну о своем открытии. И тогда-то снаряжается целая экспедиция из многих кораблей. На своем пути они открывают три страны: первую из-за обилия скал они называют Helluland, вторую, где их поражали густые леса, - Markland, и, наконец, Vinland hin goda = страну винограда. С большой вероятностью можно предположить, что Helluland - Лабрадор, Markland - Ньюфундленд, а Vinland - Новая Шотландия (или местность около Нью-Иорка). Попытка норманов поселиться в этой последней стране не увенчалась успехом. Они подвергались упорным нападениям со стороны туземцев, а вскоре стали ссориться и между собой. Торфин благополучно достиг Гренландии, но другой исландский корабль погиб во время бури. Эта поездка продолжалась, вероятно, более трех лет: на пути Гудрида рожает сына, которому исполняется уже три года, когда они возвращаются на родину. До 140 человек участвовало в этой экспедиции. Но исход ее не особенно поощрял к повторению. Было слишком рискованно плавать по открытому водному пространству. Так из 35 судов, отплывших с Эйриком Красным в Гренландию, только 14 достигли своей новой родины. Такие несчастья в достаточной мере показывают нам, как опасно было подобное плавание в неизвестных водах, без компаса, без берега.

Кроме саги об Эйрике Красном , из которой мы и черпаем все известия об открытии норманами североамериканского берега, до нас дошли лишь отрывочные упоминания об этих землях. Есть заметка, что епископ Эрик в 1121 году отправился искать Винланд, но достиг ли он своей цели, возвратился ли, вообще, домой из этой поездки, этого мы так и не знаем . Самое позднее указание на сношения норманов с Америкой относится к 1347 году исландские летописи отмечают, что гренландский корабль на обратном пути из Маркланда был заброшен бурей в Исландию . Тем не менее, норманы вряд ли основали какую-нибудь колонию в этих краях. Против такого предположения говорит не только полное молчание норманских источников. От погибших колоний в Гренландии остались развалины, по которым мы можем восстановить, как местожительство поселившихся здесь норманов, так и количество их дворов. В Северной Америке никаких подобных следов не найдено. На скалах, правда, обнаружены таинственные надписи; одно время они шли за рунические, но более тщательное их исследование показало, что эти начертания обязаны своим происхождением индейцам. Напрасно также обращались к мексиканским рукописям, надеясь в них найти известие о первых открывателях Америки или даже влияние занесенного норманами сюда христианства. Все эти попытки оказались тщетными, и мы должны довольствоваться выводом, что норманы только изредка наезжали к американским берегам с целью ли рыбной ловли или за другими продуктами страны.

Несмотря на непрочность сношений, новые открытия оставили свои следы в картографических представлениях. Вернемся к первоначальному значению Гандвика. Убеждение, что Ледовитый океан на севере от Европы большой залив, сложилось оттого, что норманы при своих поездках от Норвегии, Финмарка или Биармаланда на север, постоянно наталкивались на земли. Потом гренландцы занялись исследованием своей страны, более северных ее частей и неприступного восточного берега. Наконец, они достигли острова Svalbardr, который Сторм нашел возможным отождествить с Шпицбергеном. Таким-то образом они стали думать, что только на запад и возможен проезд, а то кругом - земля. Ведь долгое время потом думали, что и Карское море недоступно для плавания, а потом опять полагали, что уже немного дальше Азия загибает на крайний север, пока Норденшельд не разрушил эту легенду. Вопрос о северовосточном проезде (Nordostpassage) собственно только счет со старым заблуждением о Гандвике. Адам Бременский не знал пути мимо Нордкапа. Поэтому у него отсутствует представление о северном береге Норвегии, о Биармаланде и Гандвике. Но остов картографического построения у него есть: Гренладния расположена против шведских (то есть норвежских) или рифейских гор . Значит въезд в Гандвик находился между Гренландией и Нордкапом. Саксон помещает на севере от Гандвика большую пустыню, не называя ее по имени. Ни расположения ни названия ее неизвестны; она совершенно изъята от человеческого поселения, только дикие необычайные звери находятся там во множестве. Весьма немногие посетили эти края . Более определенные указания мы находим в так называемом, Breve Chronicon, рукописи XV века, хотя оригинал восходит, вероятно, к XIII веку . Автор хроники рассказывает такой случай, что корабли, направляющиеся от Исландии в Норвегию, встретили противный ветер и были отнесены в море, находящееся между Гренландией и Биармаландом, и пристали к берегу, где обитают люди неимоверной величины (то-есть к Рисаланду) и к земле амазонок. От их края Гранландия отделена только ледяными горами . Понятно, раз автор совершенно ясно представлял себе карту европейского севера, то он не мог поместить амазонок около Скандинавского полуострова, как это делали его предшественники, Тацит, Адам Бременский и др. Поэтому он перенес их на север от Гандвика, где находились одни великаны, но, в общем, еще могли поместиться - monstra varia. Гренландия, по представлению, автора лежит против Биармаланда и связана с ним. Итак, все полярные земли, начиная от Гренландии и кончая Норвегией, составляют сплошной материковый берег без перерыва и образуют собой полукруг, внутри которого находится Гандвик.

Далее в той же хронике мы находим определение крайнего запада. Это все та же Гренландия - Viridis terra, которая, таким образом, приобрела чудовищные размеры. Она находится недалеко от африканских островов, там где впадают воды мирового океана . Атлантический океан должен же как-нибудь питаться водами мирового океана. Но с этим вопросом тесно было связано представление об американских землях. Пока норман считался с Америкой, необходимой для стечения океанов пролив мог быть помещен либо между Гренландией и Америкой либо между Америкой и Африкой. Раз Америка исчезает из виду, остается только одно место для данного пролива между Гренландией и Африкой. Это могло случиться тем легче, что норманы представляли себе Америку не в виде большого материка, но как ряд крупных островов. Из них самый южный - Винланд, который считался даже связанным с Африкой . Это представление о Винланде распространили на остальные “острова”, и таким путем получились знаменитые “африканские острова”. Они явились, как воспоминание об американских землях, о которых автор - для нас в высшей степени любопытно! - совсем не упоминает. Значит, память об их существовании еще сохранилась, в то время как названия уже были забыты. Но действительно ли они были забыты?

В интерполяции Орвар-Оддсаги, которая, во всяком случае, возникла не позже начала XV века, описывается вражда Одда с Огмундом. Долгое время Одду приходится отыскивать своего врага. Наконец, он узнает, что Огмунд удалился в пустыню - i Hellulands ubygdum. Там он остановился в фиорде Skuggi. Последнее название означает собственно - тень, темнота, но употребляется и в смысле черта или чудовища, привидения, вообще. Согласно этому указанию, Одд едет в “гренландское море” и разыскивает своего врага на юге и на западе вдоль берега . Кроме различных чудовищ Одд никого не видит. Тогда Одд снова поднимает паруса и уже только теперь достигает Helluland . Описанный маршрут не оставляет никакого сомнения в том, что эта страна расположена в Америке и соответствует тем землям, которые норманы открыли в XI веке.

Тщательные исследования Фишера обнаружили, что Гренландия впервые была занесена на карту датскими учеными Claudius Clavus в XV веке, но американские земли были им оставлены без внимания. Так эти норманские открытия никогда и не были зарегистрированы картографами. Тем не менее, некоторые воспоминания могли быть передаваемы устным путем и затем случайно попасть на карту. В этом меня убеждает одно название не картах XV века. На одной каталанской карте начертан длинноватый прямоугольник с обозначением illa verde и рядом круглый остров - illa de brazil. На карте 1507 года и на других мы находим viridis insula. Очевидно, illa verde и viridis insula та же самая Гренландия. Но carta marina имеет вместо Гренландии остров под названием Obrazill. Потом это название под разными вариантами, как то: Brazir или Brezir, повторяется на картах XV, XVI и даже XVII веков. На карте 1367 года находим такую приписку: novus cotus de Brazir. В 1498 году испанский посол при английском дворе доносит о том, что жители города Бристоля стали снаряжать экспедиции к неизвестному острову Brazil. Наконец, уже после Колумба, последовало открытие той земли, к которой вплоть до наших дней приурочивалось название Бразилии. Сторм доказывал, что испанские мореплаватели под Бразилией вообще понимали местность, поросшую богатым лесом. Но тогда Бразилия отвечала бы норманскому Markland, и таинственный остров Бразиль явился бы прямым воспоминанием об открытиях XI века. Если Markland попал на испанские карты под названием illa de brazil, то в этом ничего удивительного нет. С одной стороны сношения с Маркландом не совсем прерывались вплоть до середины XVI века, с другой, известия даже о самых отдаленных краях севера несомненно приникали и на юг, как это указал на ряде примеров Фишер .

В то время, как память о Helluland’е сохранилась в некоторых сагах, а Маркланд даже был занесен на испанские карты, Винланд исчез без следа из последующей литературы. Но это забвение Винланда мы можем объяснить себе. Каждому, кому приходилось читать старинные сочинения и хроники, понятно бросилось в глаза странная орфография Финляндии - Vinland. Даже на картах мы иногда отчетливо разбираем Vinland там, где мы ожидаем Finland. Уже Рудбек в своей “Атлантиде” отмечает это странное смешение: vocabulum Finlandiae provinciae ad regnum nostrum pertinentis pro quo apud Snorronem et in historia Regum non semel occurit Vinlandiae nomen . При таком полном совпадении названий, дифференциация обеих областей поддерживалась только до поры до времени. Раз представление об американском Винланде стало блекнуть, то европейское (или даже скандинавское) Винланд = Финланд заслонило собой вполне память о первом крае. Не забудем, что Винланд лежал гораздо дальше других американских местностей, известных норманам; вспомним, что как раз в Винланде норманы пострадали от нападения эскимосов, и мы поймем, почему сношения с Винландом прекратились раньше всего.

Несмотря на то, что норманские открытия пропали не совсем без следа, прочные результаты в смысле ознакомления с земным шаром дало лишь заселение норманами Гренландии. Но странное представление о Гандвике одно время мешало правильному начертанию Гренландии на карте. Фишер в приложениях V и VI к своему сочинению воспроизводит такие карты, на которых Гренландия нарисована к востоку от Исландии и к северу от Скандинавского полуострова. На других же картах Гренландия помещена правильно - к западу от Исландии. Но первое заблуждение, думается мне, должно было вызвать преувеличенное представление о величине Гренландии. Последствием такой ошибки явилось еще то обстоятельство, что мореплаватели принимали за гренландский берег разные земли, находящиеся по направлению к северу, но ничего общего с Гренландией не имеющие. Я отметил вот какие случаи.

Атлантический океан, который в наши дни является большой дорогой судоходства, в давние времена представлял собой непреодолимую водную пустыню между Востоком и Западом. В трех местах, однако, географические условия благоприятствовали пересечению океана. По обе стороны экватора пассаты и вызываемые ими течения направлены от Старого Света к берегам Южной Америки и Вест-Индии. Благоприятные для судоходства водные пространства, лежащие южнее экватора, никогда не использовались сколько-нибудь существенно: народы Африки находились на слишком низкой ступени развития для того, чтобы освоить их. Использование для судоходства вод, лежащих севернее, связано с именем Колумба. Воды, расположенные по линии, проходящей через Фарерские острова, Исландию и Гренландию, были использованы для судоходства раньше всех других, Скандинавские страны взрастили поколение моряков, которое первым из народов Европы преодолело опасности открытого океана. Правда, это не привело к таким практическим результатам, как открытие Колумба, и именно потому, что европейская культура в те ранние времена еще недостаточно созрела, чтобы справиться с серьезной опасностью судоходства в северных морях.

Таким образом, географическое положение Гренландии является причиной того, что эта страна попала в поле зрения Европы более чем за пять столетий до того, как Колумб высадился в Америке. Открытие Гренландии является естественным звеном морских походов во времена викингов. Первый период этих походов относится ко времени около 800 г. За короткий отрезок времени это повело к созданию скандинавских владений от Ирландии и Нормандии вплоть до сердца России; викинги проникли до Белого моря и Константинополя. После объединения Норвегии осуществилось открытие Исландии. Вслед за этим почти одновременно появились первые, еще неточные сведения о Гренландии. Согласно старому исландскому письменному источнику «Ланднамабок», уже тогда (около 875 г.) Гренландию видел издали «Гунбьёрн, сын Ульфа Краке, когда он был заброшен бурей к северо-западу от Исландии и открыл острова Гунбьёрна». По-видимому, речь шла о группе мелких островов поблизости от современного торгового пункта Ангмагсалик.

Открытие Гренландии Эриком Торвальдсеном (Рыжым)

Вслед за относительно спокойным десятым столетием искра предприимчивости внезапно разгорелась вновь. На севере был найден путь к Гренландии и Винландии. Крестьянин Эрик Торвальдсен, по прозванию Рыжий, который в детстве вместе с отцом переселился со своей родины Норвегии в Исландию, где был в 982 г. осужден за убийство к изгнанию на три года, решил разыскать страну, которую Гунбьёрн увидел издали. От мыса Снефелснес он взял курс на запад и увидел восточное побережье Гренландии «у среднего глетчера в том месте, где он носит название Блосерк»; природные условия, по-видимому, воспрепятствовали высадке в этом месте, где побережье в течение большей части года совершенно блокировано плавучими льдами. Тогда он изменил курс к югу, для того чтобы выяснить, пригодна ли там земля для обитания, и, обогнув мыс Фарвель, высадился, по-видимому, в районе теперешнего поселения Юлианехоб, около южной оконечности острова. Это был первый белый человек, вступивший на землю Нового Света! Он дал стране название Гренландия, так как считал, что это привлечет людей, если страна будет иметь привлекательное название», - так сообщалось через полтораста лет в наиболее старом источнике об открытии Гренландии - в книге Аре Фроде «Ислендингабок». Эрик намеревался приобщить новое звено к цепи широко раскинутых поселений скандинавов и использовал свои три года изгнания для подробных исследований, распространившихся на более северную территорию, вплоть до теперешнего района Готхоб.

Первые поселения в Гренландии

В следующее лето после возвращения в Исландию он вновь направился в плавание, имея в кильватере не менее 25 судов, из которых, однако, только 14 достигли обетованной земли. Поселенцы обосновались в двух районах - Естербюгден (восточное поселение) и Вестербюгден (западное поселение); первое из них находилось в районе теперешнего Юлианехоба и южной части округа Фредериксхоб, второе - в теперешнем округе Готхоб.

Поселенцы вели суровую жизнь в этой стране, где не созревает даже неприхотливый ячмень. Борьба скандинавов за существование привела к тому, что они постепенно ознакомились с окрестностями поселений, причем эти познания впоследствии были забыты и восстановлены лишь в XVIII столетии.

Изучение скандинавами Гренландии в большей своей части является результатом летних поездок с целью сбора плавника (драгоценного в этой безлесной стране) и охоты за тюленями, моржами и китами. Места промысла простирались на север вплоть до залива Диско. Некоторые промышленники достигали еще более северных мест. На крайнем севере, в районе теперешней колонии Упернавик, близ каменных пирамид на острове Кингигторсуак, найден небольшой камень с руническими письменами. Судя по языковому строю, подпись относится приблизительно к 1300 г.

Возможно, что норманны проникли еще дальше. Один из исландских источников сообщает о путешествии для исследования страны к северу от промысловых мест летом 1265 г. или 1266 г. Как далеко проникли исследователи, невозможно установить, так как отсутствует возможность определить указанные в книге расстояния; однако не исключена возможность, что исследователи достигли залива Мелвилла. Но мало этого. В самой северной части района Туле, у залива Маршалла, между проливом Смита и ледником Гумбольдта, при раскопках древних эскимосских развалин найдены различные предметы скандинавского происхождения, в том числе остатки кольчуги. Вполне возможно, что эти предметы были завезены в результате меновой торговли с эскимосами; однако если сопоставить находки и смутные предания полярных эскимосов о многих воинственных белых людях, которые прибыли в больших гребных судах без мачт, то вряд ли можно полностью отрицать возможность того, что скандинавы действительно посетили эти крайние северные места.

Исследования восточного побережья Гренландии

В противоположность западному, восточное побережье Гренландии из-за наличия дрейфующих льдов осталось в основном неисследованным скандинавами. Имеются указания на то, что они знали местность в окрестностях залива Скорсби, которая, несмотря на северное положение, все же является одной из наиболее доступных частей побережья. Во всяком случае, вероятно, здесь надо искать скандинавское поселение Свальбард, независимо от того, что в более поздние времена это наименование было перенесено на остров Шпицберген. В основном, по-видимому, восточное побережье посещалось лишь людьми, потерпевшими кораблекрушение.

Затем, к концу средневековья, мрак неизвестности распространяется над Гренландией и находящимися там скандинавами. Разыгравшаяся здесь трагедия отражается в кратких дошедших до нас сообщениях о том периоде, которые становятся с течением времени все более скудными. Может показаться непонятным, что со стороны Скандинавии было сделано так мало для того, чтобы поддерживать сообщение. Необходимо все же отметить, что Гренландия никогда не была совсем забыта. Непосредственно вслед за прекращением древних морских походов следует период, во время которого были предприняты безрезультатные попытки исследования Гренландии.

Стимулом для таких исследований являлись дружественные отношения, существовавшие в XV столетии между дворами Дании и Португалии, родины великих географических открытий. Португальский принц Дом Энрике, или, как его называли датчане, Генрих Мореплаватель, согласно дошедшему до нас вымышленному средневековому описанию путешествия, пришел к мысли, что можно найти морской путь, ведущий непосредственно из Норвегии в Китай и Индию. Его двоюродная сестра была замужем за датским королем Эриком Померанским, а Скандинавия в то время считалась носительницей старых традиций морских походов в Гренландию и Винландию. По этой причине принц установил сотрудничество с Данией. Датские дворяне были приглашены вначале к участию в опасных путешествиях вдоль африканского побережья, после чего в самой Дании взялись за подготовку к плаванию на север. Летом 1473 г. Кристьен I снарядил экспедицию, которую можно назвать первой датской полярной экспедицией. В качестве руководителей были назначены два адмирала - Дитрих Пининг и Ханс Потхорст. Навигатором экспедиции, или «штурманом», по-видимому, был скандинав по имени Ион Скольп (Иоханнес Окольвус), в походе принимал участие также португалец Жоао Вас Кортереаль. О самом путешествии известно чрезвычайно мало. Исходным пунктом, по-видимому, являлась Норвегия, экспедиция некоторое время находилась в Исландии, оттуда путь продолжался по направлению к восточному побережью Гренландии, где на горе Видсерк был высечен «компас», то есть знак, который, по всей вероятности, по португальскому образцу должен был обозначать, что страна занята. В своей книге «Карта марина», написанной в 1539 г., и позднее в своих описаниях северных стран шведский архиепископ Олаус Магнус дал рисунок «компаса», который, само собой разумеется, сделан по воображению. По всей вероятности, экспедиция испытала сильные штормы и, возможно, даже потерпела кораблекрушение; известно также, что экспедиция имела схватку с эскимосскими «морскими разбойниками».

Но все же экспедиция была осуществлена, и наибольшим ее достижением было то, что она проникла к западу и к югу от Гренландии и, несомненно, открыла Ньюфаундленд.

Какого-либо практического значения экспедиция не имела. Однако желание вновь овладеть Гренландией не заглохло, хотя все предпринятые в следующем столетии датские экспедиции закончились неудачно. Намеченная архиепископом Эриком Валькендорфом экспедиция была отменена из-за того, что архиепископ поссорился с королем Кристьеном II, а когда король впоследствии сам взял это предприятие в свои руки, то вспыхнуло шведское восстание 1520 г. По окончании беспокойного периода феодальных междоусобиц и реформации, препятствовавших снаряжению экспедиций, возникли другие осложнения. Снаряженные королем Фредериком II экспедиции - одна в 1579 г. под руководством англичанина Олдея и другая в 1581 г. под руководством уроженца Фарерских островов Могенса Хэйнесена - оказались безуспешными, так как они натолкнулись на непроходимую стену дрейфующих льдов у восточного побережья и вынуждены были вернуться без результатов.

Между 870 и 920 гг. норманн, норвежский моряк Гунбьерн Ульф-Кракасон, направлявшийся в Исландию, был отброшен бурей далеко на запад и открыл ряд небольших островов у 65°30′ с. ш, и 36° з. д., которые в исландской родовой саге «Ланднамабок» названы шхерами Гунбьерна.

За ними видна была высокая, покрытая снегом и льдом земля, к которой он не мог подойти из-за тяжелых льдов. Около 980 г. группа исландцев, плавающих на запад, вынужденно перезимовала на шхерах, которые зимовщики приняли за шхеры Гунбьерна. Вернувшись на родину, они подтвердили рассказ о большой земле за шхерами. Эта земля могла быть только Гренландией.

В это время в Исландии жил изгнанный из Норвегии за убийство Эйрик Турвальдсон по прозвищу Рауди («Рыжий»). Не ужился он и на новом месте и был на три года изгнан оттуда «за беспокойный характер». С несколькими близкими в 981 г. он отправился на поиски западной большой земли. Всего вероятнее, что Эйрик пошел от Исландии прямо на запад между 65-66° с. ш. и на этой широте увидел вдали землю. После неудачных попыток пробиться сквозь льды Эйрик прошел вдоль берега на юго-запад около 650 км, пока не достиг южной оконечности исследуемой им земли (мыс Фарвель, у 60° с. ш.). Эйрик и его спутники высадились на островок в 200 км от северо-западного мыса и провели там зиму.

Летом 982 г. Эйрик отправился в разведывательную экспедицию, открыл изрезанный глубокими фьордами западный берег покрытой гигантским ледником страны на протяжении 1000 км — от 60° до Северного полярного круга — и наметил места для ферм. С одной из прибрежных вершин, как считает современный канадский писатель-гуманист Ф. Моуэт, Эйрик усмотрел на западе высокие горы — в ясный день за Девисовым проливом можно увидеть ледяную вершину (2134 м) о. Баффинова Земля. Эйрик, по Моуэту, впервые пересек пролив и достиг п-ова Камберленд. Он осмотрел все гористое восточное побережье этого полуострова и заходил в залив Камберленд. Основная часть лета прошла в охоте на моржей, заготовке жира и сборах моржовой кости и бивней нарвалов. По возвращении в Гренландию Эйрик сообщил об открытии Вестр Обюгдир («Западных пустынных районов»), сыгравших важную роль в жизни гренландских поселенцев.

Летом 983 г. он прошел от Северного полярного круга на север, открыл залив Диско, о. Диско, п-ова Нугссуак, Свартенхук и, вероятно, добрался до залива Мелвилл, у 76° с. ш., т. е. проследил западное побережье Гренландии еще на 1200 км и первый плавал в море Баффина. Его поразило обилие белых медведей, песцов, северных оленей, китов, нарвалов, моржей, гаг, кречетов и всевозможной рыбы. После двухлетних поисков Эйрик выбрал на юго-западе несколько ровных мест, сравнительно хорошо защищенных от холодных ветров, покрытых в летнее время свежей зеленой растительностью. Контраст между окружающей ледяной пустыней н этими районами был так велик, что Эйрик окрестил побережье Гренландией («Зеленой землей») — не совсем подходящее название для крупнейшего на Земле острова площадью около 2,2 млн. км2, из которых едва 15 % свободны от ледяного покрова. «Ланднамабок» утверждает, будто Эйрик хотел привлечь «красивым названием» исландцев, чтобы убедить их там поселиться. Но имя, данное Эйриком, первоначально относилось только к открытым им действительно приветливым уголкам юго-западного побережья и лишь гораздо позднее (в XV в.) распространилось на весь остров.

В 984 г. Эйрик вернулся в Исландию. Вербовка колонистов прошла очень удачно, и в середине лета 986 г. он повел на запад флотилию из 25 кнёров. При переходе к Гренландии во время бури часть их погибла, несколько повернуло назад, но 14 судов, на которых было более 500 колонистов, достигли Южной Гренландии. Они расселились в указанных Эйриком местах. Сам он избрал для поселения местность на южном берегу (у 61° с. ш.), близ вершины Бредефьорда, в устье которого теперь лежит Юлиансхоб.

От южного берега в течение X-XI вв. норманны продвинулись вдоль западного побережья Гренландии до Северного полярного круга. Они селились небольшими группами в хорошо защищенных местах — в глубине фьордов. Колонисты привезли с собой домашний скот, но главным занятием их стало не скотоводство, а рыболовство, зверобойный промысел и ловля кречетов и медведей. Белые кречеты оказались не предметом торговли, а скорее дипломатическим средством для королей Норвегии и других северных монархов, так как их южные соседи охотно принимали изъявления в дружбе вместе с этими птицами. Еще более ценным дипломатическим «знаком внимания», но более редким, добываемым с большим трудом, были белые медведи.

Не позднее XI в. в поисках зверя и птицы колонисты плавали вдоль западного берега далеко на север, вторично — после Эйрика — между 68 и 70° с. ш. открыли залив Диско, п-ова Нугссуак, Свартенхук и о. Диско. Здесь они обнаружили более богатые охотничьи угодья с хорошими рыбными местами и большими запасами плавника и назвали их «нордсета» (северные лагерные стоянки»), или «охотничьи земли»). За 76° с. ш. они завершили открытие залива Мелвилл, через пролив Смит вошли в бассейн Кейна, а возможно, достигли пролива Кеннеди, за 80° с. ш. Северо-западный выступ Гренландии они назвали «Полуостровом» (теперь п-ов Хейс). В поисках новых земельных участков и пастбищ, как отмечает автор середины XIII в. в своем описании Гренландии «Королевское зеркало», колонисты «…часто пытались проникнуть внутрь страны, поднимались на вершины гор в разных местах, чтобы взглянуть окрест и узнать, есть ли где-нибудь земля, свободная ото льда и пригодная для заселения. Но нигде они не могли обнаружить такой участок, за исключением того, что [уже] захватили, — узкой полоски вдоль кромки воды».

Они ходили и вдоль восточного, почти недоступного берега Гренландии. Несмотря на почти непрерывный ледяной барьер, плавания совершались между побережьем и внутренней кромкой пакового льда. В сагах и других письменных источниках встречаются многочисленные указания на то, что колонисты не только посещали эти районы, но даже проводили там несколько лет. Особенно их привлекал район между 65° с. ш. и Северным полярным кругом, где встречались белые медведи. Проникали они и в более северные фьорды, в том числе в Оллумленгри («Самый длинный») — скорее всего это залив Скорсби, близ 70° с. ш., 24° з. д., т. е. первые плавали в Гренландском море. Таким образом норманны-«гренландцы» открыли, как минимум, около 2700 км западного и около 2000 км восточного побережья Гренландии и на этих «отрезках» проследили огромный ледниковый щит, поверхность которого повышается внутрь страны.

Возможно, им удалось обойти Гренландию с севера и доказать ее островное положение. Адам Бременский, писавший в третьей четверти XI в., уже знает об этом: «В Атлантическом океане очень много… островов, из них Гренландия — не самый маленький. От берегов Норвегии до Гренландии пять — семь дней плавания…» Его слова иллюстрирует карта Северной Атлантики, созданная в 1598 г. иезуитами Трнавского университета (обнаружена в 1945 г.). Возможно, она является копией чертежа, составленного не ранее XII в. Гренландия на ней показана в виде острова с большим северо-западным выступом и несколькими заливами. Правда, размеры его по сравнению с истинными уменьшены почти в три раза. Похолодание не позволило повторить это великое географическое открытие.

Норманнские поселки на южном и юго-западном побережьях Гренландии, между 60 и 65° с. ш., существовали около 400 лет. В XIII в., когда колония достигла наибольшего расцвета, на этом берегу было, вероятно, около 100 поселков, правда очень небольших — в общей сложности около 270 дворов. Они делились на две группы: южная, которая в дошедших до нас документах почему-то называется Эстербюгд («Восточное поселение»), между 60-61° с. ш., и северо-западная — Вестербюгд («Западное поселение»), между 64-65° с. ш. Нуждаясь в хлебе, лесе и железных изделиях, колонисты поддерживали постоянную связь с Европой через Исландию, посылая в обмен на необходимые им товары меха, шкуры морских зверей, моржовые клыки, китовый ус, гагачий пух и другие продукты зверобойного промысла и охоты. Пока Исландия была независима, гренландская колония развивалась: в XIII в. там жило по разным исчислениям от 3 до 6 тыс. человек. После присоединения Исландии к Норвегии (1281 г.) положение колонистов резко ухудшилось. Они часто терпели недостаток в самом необходимом, так как корабли все реже посещали их. Вероятно, из-за постоянных стычек с надвигавшимися с севера эскимосами и наступившего резкого похолодания Вестербюгд уже в середине XIV в. был брошен колонистами. Дальнейшая их судьба неизвестна.

Очень тяжелым стало положение Эстербюгда в конце XIV в., когда Норвегия подчинилась Дании. Датские короли объявили своей монополией торговлю с северо-западными островами. В далекую Гренландию они разрешали отправлять из Дании ежегодно всего лишь один корабль, да и тот часто не доходил до Эстербюгда. Исландцам же запрещено было плавать в Гренландию. После 1410 г. Эстербюгд был совершенно заброшен. Не имея леса и железа, колонисты не могли строить новые и ремонтировать старые суда. Без хлеба они стали болеть и вырождаться. Большая часть колонистов вымерла, остальные, вероятно, смешались с эскимосами. Но случилось это не в XIV-XV вв., как ранее предполагали, а в XVI или даже в XVII в.

Норманнские открытия в Северо-Западной Атлантике отражены на карте датчанина Клавдия Клауссена Сварта (1427 г.), более известного под латинским прозвищем Клавдий Клавус Нигер. На ней Гренландия показана как часть Европы. Несомненно, что и остальные земли, открытые норманнами южнее Гренландии, рассматривались как европейские острова, а не как берега Нового Света. Представление о новом, западном материке, не известном «даже древним», не могло возникнуть до эпохи великих открытий.

Начало открытию европейцами Северной Америки положили в Х веке - за полтысячелетия до первой экспедиции Христофора Колумба - норманны (северные люди). Движение норвежских колонистов на запад, которое привело к открытию Гренландии, началось из Исландии. Невозможно, даже приблизительно установить, к какому времени относится первое известное нам плавание на запад от Исландии, приписываемое норвежцу Гунбьерну Ульфсону. Историки XIX-XX веков приурочивают это плавание к самым различным датам, и ни одна из них не может быть обоснована: одни авторы относят его к периоду первой колонизации Исландии норвежцами, то есть к семидесятым годам IX века, другие - к концу IX века, третьи - к первой четверти X века. Самая ранняя из предлагаемых дат - 870 год, самая поздняя - 920 год (К. Гассерт); Ф. Нансен осторожно указывает среднюю дату - около 900 года. Итак, между 870 и 920 годами норвежец Гунбьерн Ульфсон, направлявшийся в Исландию, был отброшен бурей далеко на запад и открыл ряд небольших островов, которые в "Ланднамабок" ("Книга землевладельцев") называют "шхерами Гунбьерна". За ними была видна гористая, покрытая снегом и льдом земля, но Гунбьерн не мог подойти к ней из-за тяжелых льдов. Первое плавание европейцев к берегам северо-восточной Америки совершено было в 985 году, совершил это плавание норвежец Бьярни Херюлфсон. Бьярни заявил, что тоже намерен идти туда; все дружинники поддержали его, хотя в Исландии их решение считали не разумным, так как никто из них еще не бывал в Гренландском море. Они подняли паруса и шли на запад три дня, пока не потеряли из виду горы Исландии. "Тогда стих попутный ветер и поднялся северный ветер на море и пал туман, так что они не знали, где находятся, и так длилось много дней. Наконец они снова увидели солнце и могли определить 8 стран света". Как только погода прояснилась они легли на прежний западный курс. Спустя сутки, Бьярни увидел землю, но это была не Гренландия. Подойдя поближе, они увидели, что низкая и поросла лесом и есть там только небольшие холмы. Бьярни приказал сменить курс с западного на северный. Через два дня мореплаватели снова увидели землю, но и эта земля была покрыта лесом, а в Гренландии - большие ледники, так что они подняли паруса и продолжали свой путь. Все комментаторы, признающие достоверность рассказа о Бьярни, сходятся на том, что в обоих случаях он и его спутники видели покрытые лесом американские берега. Но какие именно американские земли они видели? В этом отношении, после более чем векового спора, мнения расходятся: берег материка Северной Америки? Полуостров Новая Шотландия? Остров Ньюфаундленд? Да вряд ли этот вопрос можно разрешить на основании одного только короткого рассказа, не привлекая других материалов, кроме физической карты Северной Америки и карты ее растительности. А иных материалов пока нет. В древности и в средние века приморские народы Западной и Южной Европы твердо верили в существование в "Западном" (в атлантическом) океане островов с чудесной природой и мягким климатом; некоторые из таких"блаженных" или "счастливых" островов якобы служили убежищем для отшельников, изгнанников или целых народов, теснимых завоевателями. Уже Аристотель (IV век до н. Э.) сообщает об островах в океане по ту сторону "Столбов Геракла" (Гибралтарского пролива). Позднейшие авторы говорят, будто некоторые острова в океане, открытые еще древними финикийцами, стали убежищем для карфагенян после разрушения римлянами их родного города. В первом веке нашей эры об атлантических островах говорил Плиний, а несколько позднее (конец I или начало II века) Плутарх. Он помещает их вокруг Британии, а некоторые "священные" острова отодвигает гораздо западнее, на пять дней пути. Вполне вероятно, что эти сообщения, были основаны на действительных открытиях древними мореплавателями не только близких к северо-западной Африке, Канарских островов, но и более отдаленной Мадейры, а может быть, даже Азорских островов, расположенных примерно в полутора тысячах километрах к западу от Пиренейского полуострова. В XVIII-XIX веках можно проследить возрождение легенды (точнее, легенд, потому что их было несколько) о "блаженных" островах в западном океане. Как видно из книги ирландского монаха Дикуила, в монастырях его страны читали и перечитывали сочинения древних авторов, отыскивая в них прямые указания или намеки на существование далеких счастливых островов. Рассказы о действительных плаваниях ирландских аскетов к островам в северной части Атлантического океана смешивались с сообщениями древних авторов о райских островах в центральной части Западного океана. Так можно объяснить возникновение легенды о странствованиях "святого" Брандана и об открытом им острове. В конце XVI века Брандан отплыл якобы от берегов Ирландии в западном направлении вместе с группой своих последователей и учеников, блуждал в океане, нашел какой-то чудесный отдаленный остров, жил там и вернулся на родину после многолетнего отсутствия. Легенда эта, приукрашенная и расцвеченная народной фантазией, обошла почти все западноевропейские страны. Средневековые картографы показывали остров св. Брандана в самых пустынных частях Западного океана. Его наносили сначала к западу от Ирландии. Позднее, в XIV-XV веках по мере того, как в умеренной и субтропической полосе океана действительно открывались земли, не имеющие по своей природе ничего общего с райскими островами, как они описывались в легенде, остров св. Брандана "сползал" на картах все дальше к югу. На венецианской карте 1367 года этот остров стоит на месте Мадейры, а Мартин Бехайм на своем глобусе (1492 год) показывает его уже западнее островов Зеленого Мыса, близ экватора. Иными словами, остров св. Брандана стал "блуждающим" островом и в конце концов совершенно исчез, не дав своего имени ни одной реальной земле. Счастливее была судьба другого таинственного "блуждающего" острова - Бразил. Рожденный в средние века неизвестно чьей фантазией и утвержденный картографами ранее к юго-западу от Ирландии, остров Бразил отодвигался к югу и западу от европейских берегов, пока (в начале XVI века) не дал свое имя мнимому острову Нового света, расположенному у самого экватора, оказавшемуся восточной частью южно-американского материка. Именем этого фантастического острова "окрестили" в XVI веке огромную португальскую колонию (Бразилия). К западу от Гибралтарского пролива средневековая фантазия (вероятно, в XVIII-XIX вв.) утвердила "остров Семи городов". По испанско-португальской легенде, после того как мусульмане (мавры) разбили наголову христиан в битве при Хересе и распространили свою власть на весть Пиренейский полуостров (начало XVIII века), один архиепископ вместе с шестью епископами бежал на отдаленный атлантический остров, где они основали семь христианских городов. На картах этот фантастический остров появляется лишь в начале XV века, иногда рядом с другим, еще более таинственным островом с неразгаданным названием - Антилия. Открытие новых атлантических земель в XIV-XV веках отодвинули эти фантастические острова далеко на запад. Различна была их дальнейшая судьба. В середине XVI испанские конкистадоры напрасно искали "Семь городов" к северу от Новой Испании (Мексики), то есть в центре и на западе того материка, за которым во второй половине XVI века утвердилось название Северной Америки. Легендарное имя Антилия сохранилось до настоящего времени за вполне реальными островами (Большие и Малые Антильские острова). Впервые они названы так на карте Кантино 1502 год. Эти миражи сыграли большую роль в истории Великих открытий. Нанесенные по указаниям средневековых космографов на карты, они казались Х. Колумбу при составлении его проекта надежными этапами на западном морском пути от берегов Европы к "Индиям". А поиски "Семи городов" привели, как мы увидим, к открытию испанцами в середине XVI века внутренних областей Северной Америки - Бассейнов реки Миссисипи и Колорадо.